Еда прекрасно отвлекала от забот.
Она отдаляла проблему от меня. «Отойди назад, и тогда поймешь, в чем дело», — так обычно говорил отец.
Эрни тоже.
Нет. Не совсем так.
Эрни говорил, что настоящий мыслитель тот, кто иногда отходит в сторону. «Отойди на пару шагов в сторону, — говорил он, — и увидишь проблему с угла, который все остальные пропустили».
Два шага в сторону.
Направо или налево? Вперед или назад?
Интуиция подсказывала мне идти вперед.
Для контринтуиции Эрни это означало назад.
Два шага в сторону — налево и назад.
Я начал считать слова в рассказе «Близнецы», и подставлял их под номера в письме Эрни. Но вместо того чтобы брать первую букву соответствующего слова, я брал предпоследнюю букву предыдущего слова.
Хрупкие обломки значения начали вырисовываться из мертвой бумаги.
«Август — жесточайший месяц».
Это была искаженная цитата из поэмы Элиота. Отголосок Эрни. Отрывок из «Бесплодной земли». Он любил эту поэму. В оригинале, по-моему, говорилось об апреле, хотя я мог ошибаться.
А в августе Эрни как раз въехал в отель «Плаза», а потом был повешен на одном из кранов этой в своей ванной комнате.
Цитата была из первой части «Бесплодной земли», которая называлась «Похороны мертвеца».
Это была эпитафия Эрни. Ему всегда нравилось последнее слово.
У меня не было времени на размышления, надо было переводить.
Эрни говорил, что был виновен во многом. Но тяжелейшее преступление все еще висит на мне.