Кристобель посмотрела на него темными, ясными глазами, стиснув зубы.

— Ты не понял, что я сказала? Дурная мысль познакомиться с тобой пришла в голову мне и только мне. Теперь я еще больше понимаю, насколько это было глупо. Я увидела тебя на соревнованиях и решила выяснить, такой ли ты на самом деле, каким мне казался. Я была глупенькой, романтичной девчонкой. После того, что со мной случилось в Лонг-Бич, имеет смысл восхищаться мужчинами на расстоянии. Мне надо следовать этому правилу.

Фрай почувствовал, как гнев начал бурлить где-то глубоко у него внутри, быстро доходя до кипения.

— А в Лонг-Бич ничего не случилось. Равно как и в любом другом месте. Ты все сочинила. Никто тебя не насиловал. До тебя даже не дотрагивались. Мой приятель из полиции проверил все картотеки. Нравится тебе это или нет, но ты в них не значишься, Кристобель.

— Твой приятель лжет. Это случилось шестнадцатого августа прошлого года, около часа ночи. Я была пьяна. Я поругалась…

— Ты мне уже рассказывала.

— В полицейском участке какая-то дама брала у меня пробы, мне устроили опознание тех ублюдков, два месяца продолжался суд, который постановил отпустить одного из них. Мне снится та ночь каждый раз, как только закрою глаза.

— Они до тебя даже не дотронулись. Не было никаких ублюдков. Ты все придумала.

Она взяла дыхание, шагнула к Фраю и влепила ему пощечину.

— Никогда не говори этого, Чак.

Фрай схватил ее за блузку, сжал ткань в кулаке и дернул вниз. Пуговицы отскочили, блузка распахнулась.

Она еще раз съездила его по щеке.

— Это было вот так?

Он протянул руку к ее трусам, и на этот раз она ударила его сильнее, сложив кулак. Костяшки пальцев угодили ему в бровь. Он поймал ее за коленку, провел руку выше, к промежности, перевернул ее и бросил вниз лицом на пол. Она пыталась подняться, ускользала, нападала. Фрай одной рукой отразил следующий выпад ее кулака, другой — еще один. Она потеряла равновесие, и он толкнул ее через спинку дивана. Одним махом ее шорты и трусы были спущены до колен. За второй прием он стянул их вовсе и ткнул ее головой в диванные подушки. Он даже немного испугался простоты содеянного.

— А может, это было так?

Она дотянулась до своей пустой кожаной сумочки и замахнулась ею. Фрай почувствовал быстрый прилив к голове. После сильного удара в ухе остался звон, а глаз заныл от боли. Он втолкнул ее в ванную. Услышал щелчок замка и ее частое дыхание.

Еще он чувствовал собственный запах, противную, резкую вонь, не похожую ни на что, обоняемое прежде — запах насилия и жестокости, запах гнева. Он выставил вперед плечо, отступил на три шага и снес дверь со старых проржавевших петель.