Дыхание его сбилось сильнее, чем в предыдущий раз. Не в силах говорить, он тяжело дышит, повиснув на борту, отчего лодка опасно наклоняется.

— Все! Прекрати! Я волнуюсь!

Но Стас машет рукой:

— Глупости. Что может сс…сслучиться? Я отлично умею нырять. Если воздух кончится, я просто всплыву наверх. Я ж не дурак топиться? Хотя ты-то, конечно, держала меня всегда за дурака, да?

— Не неси бред! Вылезай! К черту эти устрицы!

— Держала. Я знаю. Тебе никогда не хватало ума оценить меня по достоинству.

Я хватаю его за плечо и пытаюсь втащить наверх, но он вырывается и отплывает в сторону.

— Еще один разик. Последний. Я уже почти нашел, что надо. Просто воздуха немного не хватило. Чао, детка, любовь моя!

— Да иди ты к черту! — восклицаю я раздраженно.

Меня совершенно не веселят такие забавы.

Опять проходит минута или около того. Я не берусь утверждать, что в состоянии точно оценивать время. Ни Стаса, ни луча от его фонарика нигде не видно. Я делаю несколько глотков шампанского прямо из бутылки и пена попадает в нос, пузырьки с газом неприятно покусывают горло и язык. Я отставляю бутылку и хватаюсь за пачку сигарет, но курить не хочется, я швыряю ее в сторону и начинаю метаться вдоль бортика. Я уже по-настоящему нервничаю.

Проходит еще минута, но ничего не происходит.

Еще одна.

Не может быть, что Стас способен на такие задержки дыхания! Что-то случилось. Он ударился о камни, от шампанского у него произошел микроспазм сосудов, да мало ли, что вообще может случиться с сорокалетним человеком после выпивки, да еще под водой!

— Стас! — зачем-то кричу я, хотя не уверена, что мой голос проникает под воду.

Черная гладь моря, похожая на нефть, на лакированную зеркальную поверхность, густая, плотная, словно выточенная из гранита, мерно покачивается, не нарушаемая ничем. Сколько я ни оглядываюсь, ни кручусь на месте, Стаса нигде не видно.

— Стас! Еб твою м…! Да что ж это такое-то, Господи!? Ста-а-ас!!! — ору я уже изо всех сил.

Но время идет, а море остается совершенно спокойным, его поверхность прорезана лишь торчащими тут и там макушками рифов.

Я начинаю плакать. Несколько раз взмахиваю руками, нервно оборачиваюсь вокруг собственной оси, не находя себе места, в тоске смотрю на небо, пытаясь понять, в курсе ли там, какой вопиющий бред у нас тут внизу происходит, и, наконец, ничего толком не соображая, прыгаю в воду.

Не сразу до меня доходит, что я гребу с закрытыми глазами, но, раскрыв их, я понимаю, что ничего не поменялось. В темноте под водой не видно ни зги! Я сильно отталкиваюсь ногой и она натыкается на что-то острое, вероятно на риф. Но я не чувствую ни боли, ни страха. Я потеряла способность мыслить. Хаотично двигаясь в полной темноте, я пытаюсь руками нащупать утонувшее тело. В какой-то момент мне приходит в голову, что Стас уже выплыл и ждет меня на лодке. Я отчаянно гребу наверх, выныриваю, но лодка пуста. Холодное отражение луны одиноко качается на поблескивающих пустынных волнах.