— Княжна? — поразилась Аполлония. Она снова увидела перед собой Соньку в лисьей шубе, стоящую посреди опустевшей горницы Ершовых, — и себя, съежившуюся на лавке в углу. Космохвостка и «помощница». Княжна и генеральская дочь — обе без семьи, обе скрывающие происхождение, обе беременные. Вот ведь ирония судьбы…

— Только я один знал, кто Сонька на самом деле — сама проговорилась еще в первый год, когда попала ко мне. Она жила с родителями и братом в поместье, в Оренбургской губернии. Мужики их после революции подпалили. Когда мать и брат выбежали из дома, спасаясь от огня, их забили. Отец отстреливался из дома до последнего — с домом сгорел. Сонька единственная из семьи осталась в живых: ей удалось выбраться из окна и спрятаться в кустах. Потом беспризорщина, детская колония — и слепой дурак, требовавший, чтоб читала ему одну и ту же галиматью с утра до вечера. Отомстила за все и здорово отомстила. Она могла бы погубить меня совсем, сообщив о насильничании в партком. Спасло то, что я ее тайну знал. Такой был у нас зарок: молчание за молчание. Настоящего покоя мне от такого положения быть не могло. Откуда ему взяться, если не знаешь, запачкан или чист? Пить бросил, чтоб грязи больше не нарастало. Но прошлая грязь — настоящая или наговоренная — на мне. И правды теперь никогда не узнать…

Когда они вернулись в дом, Олечка уже проснулась и плакала. Аполлония, взяв девочку на руки, передала ее Степану, не обращая внимания на его сопротивление. С ее помощью Линников прижал к себе дергавшееся тельце. Потом почувствовал, что держит ребенка один.

— Останься рядом! Не отходи! Еще уроню! — запаниковал Степан. Он инстинктивно прижал к себе Олечку, и она доверчиво замерла. — Что же теперь делать? — растерялся Линников. — Я слепой, работы нет, деньги кончатся уже к лету, год в деревне голодный. Вон ты столько домов обошла, чтоб свое дитя пристроить, — и все без толку И у меня ребенка здесь никто не возьмет…

— Вот что, поедем все вместе в Москву: ты, Олечка и я, — решительно заявила Аполлония. — Нина поможет найти комнату и занять денег на первое время. Я научу тебя кормить из бутылки, пеленать и стирать — ты это сможешь. Будешь мне помогать с Олечкой, пока не рожу, и потом еще месяц-два. Я как оправлюсь от родов, пойду работать и отдам детей в ясли. Пойду работать на фабрику — большие производства имеют ясли. Как все устроится, я отвезу тебя обратно в Посад. Согласен?

— Как все наскоком получается… — пробормотал Степан.

— Так согласен или нет?

— Что еще придумаешь? — спросил в пустоту он.