— Мысли — это облака. Кто видит только облака, думает, что они — небо. А небо за ними…

— Какое еще небо?! Какие облака?! Чего вы мне голову морочите? — оборвал Степан старуху и вскочит с пола. От наваждения не осталось следа. Чекист шагнул к двери и рванул ее на себя.

Когда Линников вернулся домой, Лешки еще не было. Не зажигая лампы, он прошел к своей койке и лег на нее в одежде и ботинках, только книжку Наламы из-под рубахи вынул и бросил на пол. На душе было муторно. «Дурак!» — ругал он себя, повторяя и повторяя это невыносимое слово; если он слышал его в свой адрес от других, становился бешеным. Особенно тягостно было вспоминать, как он сидел на полу напротив Будды с идиотски растопыренными пальцами. «Может, она меня одурманила?» Как же это Калистратов ей попустительствует? Она же стала вредным элементом, а он ей все рассказывает! Врет старуха, что не слышала о Шухине.

И только подумал о предателе, как увидел, будто воочию, падающий снег. Снежинки были огромные, махровые, но легкие. Они падали кружась, и в их мельтешении было не разглядеть, где он вдруг оказался и был ли кто рядом. Только когда снегопад стал редеть, проступили очертания местности: вокруг были белые горы, а сам он находился в небольшой долине, которую они окружали со всех сторон.

Послышались трубы, и Степан увидел процессию, медленно двигавшуюся в его направлении. Люди были узкоглазые, с широкими плоскими лицами, одни — в шубах, другие — закутанные в одеяла. Впереди всех шли четверо, одетые только в длинные белые рубахи, на голове — колпаки. «Рэпа! — догадался Линников. — А кто же те, в одеялах?» — «Неофиты!» — подсказал ему какой-то голос, раздавшийся у него в ушах. Дойдя до долины, люди в шубах — они составляли большинство — отошли в сторону, а неофиты скучились вокруг рэпа.

Публика молча держалась в стороне, ждала. Кое-кто сел на снег. Сел и Степан. На него никто не обращал внимания. Кучка переговаривавшихся людей, на которую были устремлены все взгляды, скоро задвигалась. Рэпа пошли прочь, неофиты встали в ряд. Их было семь человек, все молодые, наголо остриженные парни. Никто ими не командовал, однако они все одновременно, словно по команде, сбросили свои одеяла и сели на снег. Неофиты тоже оказались в белых рубахах из тонкого полотна.

Вновь появились четверо рэпа, каждый нес ведро. «За водой ходили! — определил Степан. — Откуда они ее взяли?!» Рэпа подошли к ряду неофитов и встали друг за другом, повернувшись правым плечом к парням. Рубахи жрецов были подвязаны веревкой, за ней — молоток. Этими молотками четверка разбила корку льда в ведрах. Одновременно, слаженно, рэпа приподняли ведра над правым плечом и пошли вдоль ряда, поливая неофитов водой. Рубахи на парнях намокли и стали леденеть на глазах, сами же неофиты оставались неподвижными. Было видно, как ходила у них под полотном грудь, пока ткань не замерзла.