— Задумался, — открыл глаза Зотов.

— Раньше это надо было делать, — хохотнул Сальников.

Зотов вышел на крыльцо штабного блока. Праздничная, крупная и пушистая, кружила метель над землей, сердобольно бинтуя колеи, проплешины термитных ожогов и взрывные воронки. Чернели в призрачном свете «черепашки», неподвластные белому, — от теплой брони поднимался невеселый парок.

— Кончилась оттепель, — сказал рядом майор из отдела режима. — Уж лучше снег. Чище…

— Слушай, а где я тебя раньше встречал? — спросил Зотов. — До совещаловок… До завода?

— Было дело, — сказал после некоторой заминки майор.

— Осень… Удомля. Контрольный пост. Я твой допуск прокачивал. Потом ты с девушкой возвращался.

— Вон что, — зевнул Зотов. — А то смотрю на твою физиономию и не могу вспомнить… Гвоздик в мозгах. Нервирует. Переквалифицировался? Из дорожников в режимники?

— Не совсем, — усмехнулся в темноте майор. — Начальник загнулся от скоротечного рачка. Ну, меня повысили, звание присвоили. Кстати, а что за девушка тогда была, если не секрет? Очень симпатичная…

— Да ладно тебе, — сказал Зотов. — Небось лучше меня знаешь, что за девушка…

Майор поковырял ногой сугробик, стремительно растущий на крыльце, и молча пошел к «горбачам», уже взметающим винтами и без того взабаламученный снег. Словно откликаясь на рев вертолетных турбин, басом завыли «черепашки», вновь разворачиваясь на полигоне перед походом в ночь.

Стукач

Стукач

Свадьбу решили гулять на Новый год. Зинка не утерпела и тут же оповестила всю свою немалую родню. Зинкин дядя присмотрел молодым квартиру на Малой Дмитровке — и район чистый, и от Сретенки с родственниками недалеко. Лимон сходил на поклон к батюшке в церковь Святой Троицы в Листах, договорился о венчании. Кольца обручальные купил самоновейшие. Если их чуть потереть — проступали алые буквы. На одном — Зинаида, на другом — Георгий. Все как у людей. И жили вместе, как люди, кочуя из одной комнаты в другую, потому что затеяли небольшой освежающий ремонт.

Плиточники уже свое дело сделали и ушли, теперь обойщики трудились — обтягивали гостиную голубым штофом, а спальню — розовым. Была в квартире и небольшая темная комнатка. В ней Лимон решил устроить мастерскую — вытребовал у невесты такое право. Свои инструменты приволок и разложил. Купил немецкий столярный набор — с ума сбежать! И уже губы раскатал, уже размечтался, как он будет в этой уютной комнатке, отгородившись от прошлого, строгать светлое будущее: стеллажики там под книжки, детскую мебелишку… А то притащит из лесу корягу — кресло наихудожественное замастырит! Какие проблемы, господа…