— Пора, — сказал майор. — Контракт на расследование можно оформить хоть сейчас.

— Не будь бюрократом, — усмехнулся Кот. — Мое слово крепче любого векселя. Считай, что контракт в кармане и ты нанят с этого часа.

Наконец явился из бани Клейменов. Узнав, что Сальников настаивает на проведении испытаний, Клейменов дал для начала разгон бригадиру испытателей Старикову. Тот, как всегда, с воплями и неумелой жалобной матерщиной, накинулся на подчиненных. Закипела работа, которую Сальников меланхолично прокомментировал так:

— Чисто по-русски: сперва — спячка, потом — раскачка, потом — горячка, а в результате… Вот именно, Зотов!

Как бы то ни было, поздно вечером «черепашек» вывели на полигон, проверили системы жизнеобеспечения и поставили перед Котом резервный стенд. Стариков настроил панель управления, перекрестился и дал на экран «картинку». Теперь все, кто сидели рядом с Котом в тесном прокуренном кабинете, смотрели на мир словно из чрева «черепашки». Они видели черно-белую ночную луговину. Вдали поднимались изломанные зубцы леса. Вспыхнули фары на платформах, и «картинка» ожила, стала объемной. В резком свете, залившем пространство перед штабным блоком, стали видны деревья и кусты, вагончики, тренога связи. Поперек экрана заструились полосы метели.

— Первый борт — норма, — донесся из динамика голос.

— Второй борт — норма, — отозвался другой испытатель.

— Движок! — крикнул Стариков.

Даже здесь, в двухстах метрах от «черепашек», на столе запрыгала посуда. От низкого рева застонало оконное стекло.

— А вот сейчас мы устроим кое-кому сюрприз, — сказал вдруг Кот. — Ну-ка, Стариков, дай картинку с третьего борта.

Стариков вызвал «черепашку», которую украли утром. Однако экран был нем. Бригадир пощелкал тумблерами и виновато развел руками:

— Программа заблокирована, Александр Александрович…

— Этого я и боялся, — пробормотал Сальников. — Как видишь, майор, появился фронт работы. Начинай качать программистов. Всех!

Стариков между тем вернул на экран «картинку» с борта первой платформы.

— Старт! — нахмурился Сальников. — Теперь тем более надо поторапливаться…

Изображение на экране вздрогнуло и потекло. Зотов поневоле вцепился в ручки кресла, словно боялся вылететь от тряски, — так сильна была иллюзия стремительного движения.

Мелькали на экране кусты и деревья. Потом земля на миг пропала, лишь косые струи снега неслись в объективах телеглаз — это «черепашки» переваливались через насыпь брошенной узкоколейки. И вновь летели навстречу облепленные снегом кусты и редкие деревья. Платформы сделали в автоматическом режиме круг по всему полигону и застыли в месте старта. Стариков удовлетворенно доложил: