— О, благодарю вас, мистер Дэниэлс.

— Это вам на добрую память.

Он провел Анну к ряду кресел и шепнул как заговорщик:

— И нам на добрую память.

Как только они отвернулись, билетерша сунула пятьдесят фунтов в пластиковую сумку, запечатала ее, отдала простые программы главной билетерше и спешно покинула театр.

Она выполнила свою работу на вечер.

* * *

Лангтону сообщили по телефону, что полицейские забрали бокал с отпечатками пальцев Дэниэлса из бара в Опере и плюс к тому пятидесятифунтовую банкноту.

— Сомнительно, что на банкноте остались четкие отпечатки. Вряд ли она поможет нам. Бог знает, сколько народа брало ее в руки до Дэниэлса. А как там Анна? — спросил он.

— Отлично. Сейчас должен подняться занавес.

Пока занавес еще не поднялся, она с некоторой робостью разглядывала великолепный зрительный зал. Дэниэлс листал глянцевую программу и показывал ей фотографии танцоров, но не прикасался к Анне. Когда начался первый акт «Лебединого озера», он выпрямился и стал с жадным интересом смотреть на сцену.

Лангтон дремал на диване и проснулся, услышав второй телефонный звонок.

— Идет последний акт. Нам сказали, что зрители разойдутся через полчаса.

— Хорошо. Какой длинный спектакль. Затянулся до десяти часов, — пробормотал он.

Анна поднялась вместе с Дэниэлсом и с восторгом зааплодировала. Танцовщики раскланялись под веселые возгласы «Браво!», и на сцену полетели букеты цветов, переданные солистам, которые удалились за кулисы вместе с другими участниками спектакля.

— Хорошо. — Алан зевнул и взглянул на часы. — Я в вашем распоряжении. Мы можем пройти в артистические уборные и поприветствовать Дарси или сразу отправимся ужинать. Что вы предпочитаете?

— М-м… какой-то немыслимый выбор, — отозвалась она.