– Чем могу помочь? – осведомился председатель.

Даже сейчас гордость не позволяла ей просить. Колхаун не услышит мольбы о пощаде – такого удовольствия она ему не доставит. И все же ее сломали. Как ни хорохорилась, она не смогла выстоять против систематической травли. Сколько ни уверяли ее в своей дружбе Морин, и Тина, и Одри, и Мойра, они ведь не останутся с ней на ночь.

Когда происходило самое плохое, Лиз была в доме одна.

Вчерашняя ночь стала последней каплей.

Снаружи раздавались голоса, яркие огни были видны даже сквозь занавеску. Лиз, чтобы хоть как-то отвлечься, включила телевизор. От увиденного у нее воздух застрял в горле и подкосились ноги. Лиз бессильно рухнула на диван.

По программе БВТВ, всем напоказ, передавали сцену смерти Рэя.

Лиз понимала, что это постановка, но человек на экране выглядел точь-в-точь как Рэй. У нее на глазах он поскользнулся в ванной, упал и ударился головой о твердый фаянсовый выступ. Несколько минут лежал неподвижно, обливаясь кровью, а потом встал и, шатаясь, побрел на кухню. Там попытался снять трубку с телефона. Ассоциация показывала свою версию событий. Лиз точно знала, что это неправда, и все же так хотелось поверить…

Она и поверит. Лишь бы все это наконец закончилось.

Человек, похожий на Рэя, спотыкаясь на каждом шагу, выбрался на террасу, перевалился через перила и рухнул вниз, упав и без того окровавленной головой прямо на острый камень. Тут картинка на экране сменилась. Лиз увидела себя в комнате – себя настоящую, не актрису-дублершу. Она сидела на диване и плакала.

Лиз отчаянно закричала. Невозможно было выносить это издевательство. Внутри поднялась целая буря мучительных чувств. Тут же картинка вновь изменилась – Лиз увидела себя в прямом эфире, заходящуюся в крике.

Выключив телевизор, она бросилась в спальню и зарылась под одеяло, подобрав руки и ноги, втянув голову, чтобы спрятаться целиком. Наверное, здесь тоже установлена камера – так пусть любуются на одеяло хоть целую ночь. Она и носа наружу не высунет. Больше у них не выйдет за ней подглядывать.

Раздавленная отчаянием и острым чувством утраты, Лиз мысленно снова и снова прокручивала увиденные по телевизору кадры. Сцену смерти Рэя снимали здесь, в доме. Когда успели? После похорон она почти никуда не выходила. А если и выходила, то совсем ненадолго…

Ночью, поняла Лиз. Съемка происходила ночью. Вот откуда странные звуки.

Хотя съемка одной сцены не может объяснить все шумы. Что еще здесь творилось?

Лиз вновь почувствовала себя поруганной. Подтверждение всех ее страхов принесло с собой ощущение беспомощности и безнадежности. Сколько она еще выдержит? Сколько сможет жить под прицелом?