Поляков в возбуждении глотал слова.

На этот раз прошло тридцать секунд, прежде чем снова послышался голос оператора.

— Связи нет, товарищ. Приборы показывают технические неполадки в системе конкретной машины. Должен сказать вам, очень редкое явление.

Это означало, что Поляков не мог предупредить Марченко. Было сделано так, как того хотел Зорин.

Глава 46

Глава 46

«Максим Горький» был намертво пришвартован у третьего причала. Замызганный белый корпус заковало крепким льдом, его обвесили автомобильными покрышками, чтобы защитить от давления. Три палубы лайнера оставались пустыми и безлюдными, но огни верхней сверкали сквозь завесу снега.

Было ровно семь часов. Лимузин Марченко обогнул сталинское великолепие зданий вокзала и на обширных пространствах Речного дебаркадера, где уже скопились выстроившиеся в линию служебные «ЗИЛы» и «Волги», водитель нашел место для стоянки. Генерал усмехнулся про себя, подумав о том, что проведет вечер на судне, названном в честь выдающегося писателя, который, как всерьез полагал понаслышке Марченко, описывал исключительно преступников, воров и всякое отребье времен первой русской революции.

Услужливая рука офицера в гражданском платье открыла дверцу машины. Марченко сдвинулся к краю сиденья, помедлил и взглянул на часы. Одна минута восьмого. Раджабовское нападение на дачу началось. Его пронзила внезапная дрожь. Он подумал об ужасах военного столкновения в их замечательном лесу. Стало стыдно за то, что он не находится там лично и ничего не контролирует. Затем он взглянул на желтый светящийся глазок телефонного аппарата в машине и подумал, что Поляков свяжется с ним, если будет необходимость.

Марченко расправил ушанку, поплотнее закутался в шубу и вылез на опасную заледеневшую, продутую ветрами набережную. Не совсем обычным для таких мероприятий было отсутствие протокольного офицера из КГБ, чтобы приветствовать высоких гостей у трапа. Но это же были посткоммунистические времена с иными процедурными правилами, новыми оперативными задачами и даже заботами о сокращении расходов.

Когда Марченко поднимался по ступенькам, порыв холодного ветра, налетевший с замерзшей Москвы-реки, пробрался снизу в брюки и холодил ноги. Уже на палубе слышались звуки гитар и аккордеона, и еще — глухие удары, разносившиеся по всему корпусу.

— Добрый вечер, товарищ генерал, — приветствовал Марченко незнакомый сотрудник КГБ, выступив навстречу. Загорелый молодой чекист был безукоризненно причесан, в отличном костюме с ярким галстуком и прочими деталями туалета, считавшимися модными среди нового поколения на Лубянской площади.