— Да, сэр. Конечно. Он же был нашим клиентом. Мы занимались всеми его делами.

— А вам не приходило в голову позвонить в департамент уже после убийства и рассказать кому-нибудь о том случае с Частином?

— Приходило, — с обидой ответил Васек. — Я и звонил.

— Звонили? Кому?

— Позвонил в Паркер-центр и сказал, что у меня есть информация. Меня переключили на какой-то офис, там сняли трубку, и я обо всем рассказал. Назвал свое имя, номер, объяснил, в чем дело, и попросил перезвонить.

— Но никто не перезвонил?

— Перезвонили. Минут через пять. Может, меньше. В общем, почти сразу. Ну, я повторил все еще раз.

— Когда это было?

— Утром в воскресенье. В субботу я весь день провел в горах. Взбирался на Васкес-рок. Так что об убийстве мистера Элайаса узнал только в воскресенье утром. Прочитал в «Таймс».

— Помните имя полицейского, с которым разговаривали?

— Кажется, Эдгар, но что это, имя или фамилия, даже не знаю.

— А как представился тот, другой, на которого вы попали сначала? Или он не назвал себя?

— Назвал, да только из головы вылетело. Какой-то агент. Может быть, из ФБР.

— Стив, подумайте и постарайтесь вспомнить. Во сколько вы позвонили и когда Эдгар перезвонил вам?

Васек ненадолго замолчал.

— Ну, встал я не раньше десяти, потому что после подъема жутко болели ноги. Повалялся, полистал газету. О смерти мистера Элайаса написали на первой странице, а я читаю ее обычно сразу после спортивных новостей. Потом я сразу позвонил. Получается, где-то около одиннадцати. И Эдгар перезвонил очень быстро.

— Спасибо, Стив.

Босх нажал пальцем на рычаг. Эдгар никак не мог звонить Васеку из Паркер-центра в одиннадцать, потому что все утро и большую часть дня работал вместе с Босхом. И в Паркер-центр они не заезжали. Значит, кто-то воспользовался именем его напарника. Коп. Кто-то, кто знал, что Эдгара там нет.

Он нашел номер сотового Линделла и позвонил. Фэбээровец, похоже, еще не ложился.

— Это Босх. Помнишь воскресное утро? Ты со своими ребятами занимался документами в комнате для совещаний, так?