— Кто его знает. Может, лежит где-нибудь у Ирвинга. На всякий случай.

Они помолчали, наблюдая за группой молодых парней, медленно бредущих по Вайн-стрит в направлении к бульвару. Большинство были белые. В свете уличного фонаря Босх видел татуировки у них на руках. Ребята явно искали приключений и шли, наверное, к магазинам на бульваре. Он вспомнил пустой, усыпанный битым стеклом салон «Фредерикс» в Голливуде. 1992-й мог повториться.

Проходя мимо машины Босха, парни замедлили шаг, но, посовещавшись, двинулись дальше.

— Хорошо, что мы не сидим в твоей машине, — усмехнулся Гарвуд.

Босх ничего не сказал.

— Чувствую, ночь будет жаркая, — продолжал капитан. — Жаль, что дождь перестал.

— Частин, — возвращаясь к интересующей его теме, сказал Босх. — На него кто-то давит. Жалоба признается необоснованной. Потом за дело берется Элайас. Частина вызывают в суд. Почему он не хочет давать показания?

— Может, слишком серьезно относится к присяге. Не хочет врать.

— Нет, тут что-то другое.

— Спроси у него.

— У Элайаса был источник в департаменте. Думаю, Частин. Я не имею в виду последнее дело. Адвокат получал информацию давно, причем даже из архива.

— Любопытно. Коп, ненавидящий копов.

— Точно.

— Но если он был таким ценным источником, то зачем Элайасу понадобилось его разоблачать?

Ответа на этот вопрос у Босха не было. Подумав, он предложил то, что могло бы послужить основанием для версии:

— Элайас ведь мог узнать о том, что на Частина надавили, только от самого Частина, так?

— Так.

— Получается, что, вызывая Частина для дачи показаний, Элайас раскрыл бы его как своего информатора.

Гарвуд кивнул:

— Это я уже понял.