— Ааааххх… Господи… Я не… Я не знаю. Я не знаю, клянусь.

Я снова положил пассатижи на шкаф:

— Ответ неправильный.

— ПОМОГИТЕ! КТО-НИБУДЬ! ПОЖАЛУЙСТА, ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ, ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!

Я врезал ублюдку в морду, удар пришелся куда-то над левым глазом. Красиво так прилетело. Его голова дернулась назад и ударилась о стеллаж с вином, отчего бутылки весело звякнули. Вот это бы дельце да Энди Инглису — когда дело доходило до выбивания дерьма, ему равных не было.

— Где она?

Стивен Уоллес моргнул пару раз. Тогда я схватил его за волосы и, запрокинув ему голову, посмотрел в глаза. Зрачки расширены.

— Я не делал этого… Я ничего не знаю…

— Ты на чем сидишь — на амфетаминах, экстези, кокаине? Перед сном несколько косячков выкуриваешь? — Кожа над его глазом начала вспухать. — Нет, это, скорее всего, кокаин, да? Для такого мудака, как ты, ничего более крутого не найдется.

Вытащил его вместе со стулом в центр комнаты. Уперся ногой ему в грудь и толкнул. Стул перевернулся и рухнул на пол посреди разбитых бутылок, накрепко припечатав к полу его руки.

Стон.

— Не уходи никуда.

Через пару минут я вернулся с парой полотенец для рук.

Трех ударов хватило, чтобы сбить с петель дверь погреба. Прислонил ее к винному стеллажу — верх двери пришелся на вторую полку снизу — и втащил Уоллеса на это сооружение. Так он и лежал на этой двери вместе со стулом — ноги вверху, голова внизу.

— Где она?

— Ты не можешь так со мной поступать, я людей знаю!

— Пассатижи и газовые горелки — это для любителей, Стив. Пыточное ремесло стремительно развивалось со времен испанской инквизиции.

Взял с полки одну из бутылок. «Бордо» восемьдесят четвертого года. Понятия не имею, хорошее оно или нет. Да и не важно. Отбил горлышко о стену — по неоштукатуренным камням плеснуло красным.