«Да, погода – это наше всё. Полноправный участник операции, мать её!».

Мягко ступая, Андрей подошёл к Кате. Та указала ему вперёд – в десятке метров перед ними лес редел, и сквозь ветки просматривалось открытое пространство.

На разведку ходили обычно парами. Скудное число сопровождающих из числа «нефтянников» не оставляло слишком много вариантов для комбинирования их состава, тем более, что две пары были постоянными. Сварщик Витя ходил только с Олей Самохиной, а кроме Андрея никто не решался пойти с Катей. Оля с Витей, кстати, вызвались идти за границу одними из первых. Точнее, Ольга сказала, что пойдёт в любом случае.

«Ямы нужны везде. А мне без разницы, где их копать» – заявила она. Никто не удивился, что Виктор следом сказал что-то вроде того, что сварщики тоже нужны в любой стране, и уж он-то точно без работы не останется.

Ещё из любых комбинаций выпадала Ася, которая всегда оставалась в лагере. Прочие пять человек могли чередоваться, как их душе угодно.

Андрей и Катя двинулись вперёд в паре шагов друг от друга. Хоть с открытого места и не доносилось ни одного постороннего звука, расслабляться они не собирались.

Просвет в ветвях вывел их на край поляны. Видимо, это была какая-то старая вырубка неподалёку от интересующей их развилки. По крайней мере, с места, где они стояли, просматривался широко раскатанный проезд сквозь узкий рядок деревьев и кустарников, за которым виднелась сплошная стена леса уже на другой стороне дороги.

Дальний край поляны был весь изрыт следами и колеями от колёс. Уже старыми – прошло не меньше месяца, если судить по засохшей грязи. Сама поляна, вся заросшая ковром из невысоких кустиков черники, была забросана мусором – пластиковыми бутылями, канистрами из-под машинного масла, обрывками плёнки, грязными тряпками. Тут же валялись изношеные автомобильные покрышки—одна совсем старая и несколько относительно свежих. Им составляла компанию разорванная в клочья резиновая камера от колеса грузовика. По всей поляне, как следы от ожога, виднелись следы разлитых нефтепродуктов – отработанного масла, пролитой солярки или бензина. Сами жидкости уже впитались в землю или испарились, но оставили после себя отчётливые проплешины из пожелтевшей, побуревшей, умершей или погибающей прямо сейчас растительности. Небольшие округлые листочки черники под грязой масляной плёнкой скручивались в крохотные трубочки, стебли безжизненно сгибались к пропитанной нефтью земле, крохотные мёртвые завязи ягод, которым уже не суждено созреть, свисали со стебельков грязными почерневшими слезинками.