Он улыбнулся.
По этой улыбке она могла много сказать о нем: добрый, заботливый, внимательный. Впрочем, она не очень доверяла этим впечатлениям.
— У вас есть братья или сестры? — спросила она, зная ответ.
— Да. Младшая сестра.
— Родители?
— Умерли. Отец на шоссе. Мама… она вроде как допилась до смерти, понимаете? После моего отца и всего прочего.
— Мои родители тоже, — солгала она. — В то время это меня чуть не убило. Это тяжело.
— Мой отец перевозил свиней из Де-Мойна в Линкольн. Представляете? Мне сказали, что он выехал колесом на обочину. Свиньи все одновременно качнулись на борт и перевернули трейлер. Трейлер потянул за собой тягач. Они упали вниз. Мне было четырнадцать.
Она сочувственно кивнула. Потом потянулась и почесала затылок, подавая Болдту сигнал.
Сержант вломился в комнату для допросов, раскрасневшийся и злой.
— Теперь моя очередь, — заявил он. — Выметайся отсюда.
— Ни за что, — запротестовала Дафна. — Он не хочет разговаривать с вами.
— Да какое кому дело, чего он хочет? — взревел Болдт. — Он убил женщину и оставил ее в погребе…
Подавшись вперед и звеня наручниками по столу, Холл сказал:
— Чушь собачья.
— Вы прерываете меня, сержант. — Дафна демонстративно посмотрела на часы. — Мы с Ником еще не закончили, — заявила она, назвав его уменьшительным именем. До этого момента она называла его исключительно «Николасом». Идея состояла в том, чтобы установить взаимопонимание, полностью исключив из него Болдта. — Вы не возражаете, если я буду называть вас Ник? — добавила она, обращаясь к подозреваемому, который выглядел смущенным и испуганным. Болдту она сказала: — Если Ник желает говорить с вами вместо… — Она оборвала себя на полуслове.
— Нет! — запротестовал подозреваемый.
— Ну, вот, вы сами слышали, — сообщила она Болдту. — Вам придется подождать своей очереди.
— Ты ничего от него не добьешься, — настаивал Болдт. — Дай мне поработать с ним. Мне кажется, что мы с