Жан-Клод уже сидит рядом со мной, и мы трясем друг друга за плечи в каком-то подобии торжества — или просто в истерике. Я шарю рукой вокруг себя, нащупываю фонарик и направляю его луч на свои часы. Три двадцать утра.
— Я должен попробовать перебраться по веревке прямо сейчас, — хрипит Же-Ка. — К рассвету у меня могут кончиться силы.
Ответить я не успеваю. От входа в палатку — мы научились не зашнуровывать ее наглухо, иначе дышать еще труднее — доносятся звуки, словно кто-то скребется и рвет брезент, и мне кажется, что внутрь врывается яркий свет. Наверное, это галлюцинация. Вдруг становятся отчетливо видны черные и белые пятна на обмороженных щеках Норбу Чеди. Что-то большое и сильное рвется в палатку.
В проеме появляются головы Дикона и леди Бромли-Монфор. Я вижу фонари в защищенных рукавицами руках, а за их спинами еще свет — головные фонари, несколько штук. На них самих тоже головные уборы валлийских шахтеров, лучи которых освещают жалкую внутренность палатки, усыпанную ледяной пылью, и наши удивленные лица.
— Как? — Это все, что я могу из себя выдавить.
Дикон улыбается.
— Мы приготовились выступить, как только утихнет метель. Должен признать, что эти шахтерские лампы работают вполне прилично…
— Не прилично, а хорошо, — поправляет Реджи.
— Но как вы переправились через… — начинает Жан-Клод.
— Ледник постоянно движется, — говорит Дикон. — Метрах в шестистах — примерно полмили — к западу обе стенки обрушились, и образовалось неглубокое дно из осколков льда. Около ста пятидесяти футов вниз, затем столько же вверх — по наклонной плоскости. Ничего особенно сложного. Мы оставили несколько перил. Потеснитесь, джентльмены, мы заходим.
Кроме Дикона и Реджи, которые заползают внутрь, так что в палатке становится тесно, к нам присоединяется доктор Пасанг. Он опускается на колени и достает из рюкзака свою аптечку.
Шерпы остаются снаружи и садятся на корточки у входа, не выключая головных ламп — в ярком свете как минимум трех фонарей они с улыбками передают нам термосы с теплой говяжьей пастой «Борвил», чаем и супом. В большом термосе — вода, которую все мы жадно пьем.
Доктор Пасанг уже осматривает лицо Норбу и обмороженные ноги Лакры и Анга.
— Этих двоих понесут Тейбир и Нийма Тсеринг, — говорит Пасанг, потом начинает втирать пахучий китовый жир в почерневшие ноги двух шерпов и в лицо Норбу.
— Мы идем прямо сейчас? — Мне трудно говорить. Я не уверен, что смогу встать, но вода немного восстановила жизненные силы, которые, казалось, совсем подходили к концу.
— А почему бы и нет, — отвечает Дикон. — Каждому будет помогать шерпа. Мы также захватили для вас головные лампы. Даже с учетом — как там говорят у вас в Америке, Джейк? — с учетом