— Легкие у него в порядке, — возражаю я. — И глаза тоже.

— Ага, — выдыхает Жан-Клод, словно наконец что-то сообразил.

Реджи качает головой.

— Вы не понимаете, Джейк. Горчичный газ повреждает не только глаза, легкие и слизистые оболочки человека, но — как произошло с моим бедным кузеном Чарльзом — при попадании на кожу желтый порошок буквально разъедает плоть, и раны от него никогда не заживают. После контакта с горчичным газом остаются кровоточащие, сочащиеся гноем язвы, требующие ежедневной перевязки. Именно от них страдал мой дорогой кузен Чарльз. Кому-нибудь из вас знакомо имя Джона де Вере Хазарда?

— Хазард был членом прошлогодней экспедиции, — отвечает Жан-Клод. — Тот парень, что оставил четырех шерпов здесь, на Северном седле, во время бури — такой, как теперь, — и заставил Мэллори, Сомервелла и остальных рисковать жизнью и подниматься сюда из третьего лагеря, чтобы забрать шерпов.

Реджи кивает.

— Мистер Хазард во время войны был награжден Военным крестом. Очень серьезная награда за безупречную службу и ранения, полученные на боевом посту. Мистера Дикона награждали этим орденом четыре раза. В прошлогоднюю экспедицию на Эверест мистер Хазард пришел вместе со своими ранами; больше всего неприятностей доставляли те, что образовались в результате контакта с порошком горчичного газа, но, кроме них, имелась шрапнель в спине и раны от пуль на бедрах. Здесь, в горах, раны мистера Хазарда открылись. Постоянно кровоточили под всеми этими слоями шерсти и хлопка. И он вышел из строя именно тогда, когда был более всего нужен.

— Откуда вы все это знаете? — снова спрашиваю я.

— У моих кузенов Чарльза и Перси были обширные связи, — говорит Реджи. — Кроме того, я много лет переписываюсь с полковником Тедди Нортоном, с которым вы встречались прошлой осенью в Королевском географическом обществе.

— Поэтому, — говорит Жан-Клод, — вы считали необходимым… проверить мистера Дикона, приказав доктору Пасангу осмотреть его, пока он спит на вашей плантации под действием морфия.

— Да. — В тоне Реджи нет вызова, но нет и сожаления.

— И что вы обнаружили? — спрашивает Жан-Клод.

Я поворачиваюсь и бросаю на Же-Ка возмущенный взгляд.

— Больше дюжины шрамов, как нетрудно догадаться, — отвечает Реджи. — Часть икроножной мышцы отсутствует, вероятно, срезанная пулеметной очередью. Не меньше трех комплектов шрамов на туловище, где шрапнель или пули прошили капитана Дикона насквозь, — очевидно, не задев жизненно важных органов или кровеносных сосудов. Шрамы на обнаженном теле капитана Ричарда Дэвиса Дикона выглядят так, словно паук свил белую паутину у него на коже.