Дикон достает разноцветные патроны, каждый немногим больше обычного ружейного патрона. И сами пистолеты, и патроны гораздо меньше, чем все морские и армейские ракетницы, которые мне приходилось видеть. Я заметил их в списке необходимых вещей, который Дикон составлял в Лондоне. В то время я не представлял, зачем они, и Дикон почему-то произносил их название как «Верей» (вероятно, чисто английский акцент), хотя я точно знал, что эти сигнальные пистолеты называются «Вери», по фамилии того парня, который их изобрел.

— Во время войны моя ракетница «Уэбли-Скотт» была больше похожа на мушкет, — продолжает Дикон. — Большое латунное дуло с раструбом. Заряжалась патронами дюймового калибра — вроде того сигнального пистолета Вери с дюймовым дулом, который ты, наверное, видел, Джейк. Но какой-то немецкий конструктор изобрел эти ракетницы двенадцатого калибра для ночных патрулей. Мы добыли несколько штук. — Он достает из рюкзака большую английскую ракетницу, чтобы продемонстрировать разницу. Сам сигнальный пистолет и патроны к нему как минимум вдвое больше немецких, которые лежат на камне перед нами. Но у этих ракетниц из вороненого металла, даже миниатюрных, все равно уродливый, утилитарный немецкий вид.

— Значит, — в это чудесное утро на высоте 27 000 футов на Северной стене Эвереста во мне просыпается сарказм, — армия позволила забрать себе три маленьких немецких ракетницы и одну большую английскую? Какая щедрость!

— Признаюсь, что захватил с собой одну большую, — говорит Дикон. — Никто не попросил ее вернуть, и я им не напомнил. Подобные вещи часто случались при демобилизации. Маленькие, те, что предназначены для вас — Жан-Клод получил свою вчера вечером, — я заказал по почте в одной фирме в Эрфурте, перед тем как они разорились.

— Как мы будем их использовать? — спрашивает Реджи, уже настроившись на деловой лад. Она берет сигнальный пистолет и, продемонстрировав умение обращаться с оружием, переламывает его пополам, чтобы убедиться, что он не заряжен. Потом прибирает патроны 12-го калибра с разноцветными метками, лежащие на камне рядом с ладонью Дикона.

— Видите, сигнальные ракеты бывают трех цветов: красного, зеленого и, как мы его называли во время войны, «белая звезда», — продолжает Дикон. Должен признать, что тон у него совсем не поучительный — просто объясняет что-то друзьям. — Предлагаю использовать зеленый как сигнал, что мы что-то нашли, чтобы подозвать остальных. Красный будет означать, что кто-то в беде и ему нужна помощь. Белый — сигнал, что всем пора возвращаться в пятый лагерь.