Я останавливаюсь и трясу головой, чтобы в голове немного прояснилось. Чуть ниже что-то шевелится, словно ветки на кустах или обрывки шелковой ленты, развевающиеся на ветру. Или радуга, которая как будто машет мне. Зовет меня.
На том же маленьком снежном пятне впереди и чуть ниже меня, где я заметил какое-то движение, мелькает что-то зеленое.
«Странно, — думаю я. Шестеренки в моем мозгу проворачиваются медленно, словно скованные вязкой патокой. — Не знал, что на такой высоте водятся зеленые растения».
Погоди. Они здесь
Я останавливаюсь и подношу к глазам бинокль. Руки у меня так сильно дрожат, что мне приходится присесть, с трудом сохраняя равновесие, и поставить бинокль на воткнутый в снег ледоруб.
«Зеленое растение» — это зеленый кожаный ботинок на правой ноге трупа, лежащего ничком на крутом склоне, с вытянутыми вверх руками, словно он все еще пытается остановить скольжение вниз. На левой ноге только остатки носка. «Маленькое снежное пятно» оказывается вовсе не снегом. Похоже, это белая как мрамор кожа, просвечивающая сквозь лохмотья рубашки и брюк трупа. А шевелятся обрывки одежды (
Вторая мысль в моем затуманенном мозгу: «Это лорд Перси Бромли, тот парень Майер — или Дикон, Пасанг или Реджи? Может, кто-то из моих товарищей упал, а я ничего не видел и не слышал?» Такое вполне возможно, поскольку я отрезан от окружающего мира несколькими слоями кожи и гусиного пуха, кислородной маской и очками, а при каждом вдохе регулятор подачи кислорода издает довольно громкий булькающий звук. Я не увидел и не услышал бы даже духовой оркестр, промаршировавший за моей спиной.
Нет, ни Дикон, ни доктор Пасанг — и если уж на то пошло, Реджи — не надели сегодня зеленые кожаные ботинки. И насколько я могу судить с расстояния нескольких сотен футов, это мертвое тело лежит там довольно давно. Каменистая осыпь — маленькие отдельные камешки, которых так много здесь, на Северном гребне, — закрыла часть головы трупа.
Теперь мне нужно двигаться еще осторожнее, чем раньше, я приближаюсь к телу. Я не забыл о ракетнице в кармашке рюкзака, но не хочу прибегать к ее помощи, пока не рассмотрю свою находку. Глядя себе под ноги, я начинаю спуск по крутому склону к телу и устрашающему обрыву за ним.
В конце концов я выстреливаю зеленой ракетой — она взлетает не очень высоко и горит лишь несколько секунд, прежде чем опуститься, описав дугу, на крутой склон надо мной и с шипением погаснуть. Затем я опускаюсь на землю рядом с трупом. Ноги меня больше не держат, но я не могу понять, отчего — от волнения или от невероятной усталости.