В кармане норфолкской куртки обнаружился высотомер, похожий на те, которыми пользовались мы — специально калиброванный до 30 000 футов, — но стекло разбилось при падении, а стрелки отсутствовали.

— Очень плохо, — сказала Реджи. — Нам никогда не узнать, поднялись ли они с Ирвином на вершину.

— Кажется, у них было несколько фотоаппаратов, — вспомнил Дикон. — Тедди Нортон говорил, что Мэллори носил с собой «Вест Покет Кодак».

Мы повернули брезентовую сумку, чтобы в нее можно было просунуть руку, и мои пальцы, обтянутые перчаткой, нащупали что-то твердое и металлическое.

— Похоже, мы нашли эту камеру, — объявил я.

И ошибся. Твердый предмет состоял из большой коробки спичек «Сван Веста» и металлической консервной банки с мясными лепешками. Мы вернули все на место. Другие предметы из карманов Мэллори составили почти случайный набор личных вещей, словно он только что отправился на зимнюю прогулку в Гайд-парк: огрызок карандаша, ножницы, английская булавка, маленький металлический футляр для ножниц и съемный кожаный ремешок, которым кислородная маска крепилась к его кожаному мотоциклетному шлему. Последний предмет я узнал, поскольку почти такой же ремешок в этот момент стягивал мне подбородок.

Мы вернули консервы, спички и другие предметы на свои места, в сумку и карманы, но продолжили извлекать другие: очень грязный — похоже, сопливый — простой платок с маленьким тюбиком вазелина (мы знаем, что вазелином смазывают потрескавшиеся губы, поскольку у каждого из нас есть такой тюбик, той же марки) и гораздо более красивый, с искусно вышитой монограммой, Дж. Л. М., фуляровый носовой платок с узором синего, бордового и зеленого цвета. В этот платок были завернуты какие-то бумаги. Дикон просмотрел бумаги, но это, похоже, были личные письма, и он не стал их читать, только обращения и надписи на конвертах (один был адресован «Джорджу Ли Мэллори, эскв., для передачи, британский торговый агент, Ялунг, Тибет»). Личные и деловые письма не представляли интереса, за исключением странной серии цифр, нацарапанных карандашом на полях письма от какой-то дамы, но не жены.

— Это показания давления кислорода, — сказал Жан-Клод. — Возможно, расчеты, как далеко они могут дойти с таким запасом в тот последний день.

— Тут только пять столбцов, — заметила Реджи. — Я думала, они вышли из четвертого лагеря, имея при себе больше пяти баллонов.

— Так и было, — подтвердил Дикон.

— Тогда тут нет ничего, что поможет нам понять, — сказала Реджи.

— Не уверен. — Дикон кивнул, снова сложил каждое письмо, вложил в конверты, аккуратно завернул в платок с монограммой и вернул в карман мертвеца.