Ричард жестом приказал всем нам лечь, и мы мгновенно выполнили команду, как хорошо обученные служебные собаки. Он указал на Жан-Клода, потом на низкую ледяную пирамиду слева от проема в ледяном гребне, потом ткнул пальцем себе в грудь и указал на ледяной гребень справа. Же-Ка кивнул. Они практически одновременно кинулись в противоположные стороны — только осколки льда из-под зубьев «кошек», как капельки замерзшей крови, сверкнули в холодном ночном воздухе.

Прильнув каждый к своей ледяной пирамиде, они застыли, как будто приготовились ворваться через дверь в полную опасностей комнату. Затем, повинуясь почти незаметному кивку Дикона, одним броском обогнули ледяные стены, держа в вытянутой руке сигнальные пистолеты.

Выстрелов не последовало. На несколько секунд, заполненных быстрыми ударами сердца, они исчезли из виду, но затем в проеме появился Жан-Клод и махнул рукой, что мы можем продолжить путь. Первым пошел Пасанг, за ним — я, и последней — Реджи. Мы осторожно двигались сквозь красноватый туман, стараясь идти по следам Дикона и Же-Ка на снегу, а когда добрались до проема в ледяном гребне, то увидели, что источником красного света служил современный электрический прожектор — он представлял собой черный ящик с яркой лампой, дающей направленный свет, — поверх обычной прозрачной линзы которого была прикреплена еще одна, красного цвета. Заснеженная площадка между ледяными колоннами размером с комнату была исчерчена отпечатками ботинок.

— Ловушка, — прошептал Пасанг.

Высокая фигура вынырнула из-за кальгаспор и бросилась к Реджи. Мне показалось, что это существо покрыто мехом, а его серо-белое лицо с резкими чертами похоже на вывернутый наизнанку человеческий череп. И только потом я заметил черный металлический предмет в его правой руке.

Я замер на месте — в отличие от Реджи. Увидев метнувшуюся к ней тень с поднятой правой рукой, она опустилась на одно колено и выстрелила из сигнального пистолета — красной ракетой — прямо в грудь нападавшего, с расстояния семи или восьми футов.

Ракета ударила высокого человека в грудь и отскочила вверх, в подбородок; меховая куртка загорелась, похожее на череп лицо резко дернулось вверх и в сторону; второй, человеческий рот под маской широко открылся, и из него вырвался не крик, а искры красного огня. Высокая фигура завертелась на месте — один раз, другой, третий, с горящим на груди мехом, освещавшим искаженное двойное лицо, словно гигантская красная свеча в разбитом фонаре из тыквы, — а затем просто… исчезла.

Она не скрылась за ледяным гребнем или пирамидой — секунду назад кружилась в сполохах красного пламени, разбрасывая искры, и вдруг… пропала.