— Это моя вина, — сказала Конни. Тон ее голоса неожиданно изменился. Она говорила тихо и грустно. — Они используют меня. Если мама или Кимберли отказываются, все достается мне. А они не хотят, чтобы меня искалечили, и поэтому… все время уступают. Чего бы Уэзли ни захотелось.

— Ты должен украсть у него ключи, — сказала Кимберли. Ее рука сильнее сжалась вокруг моего запястья.

— Я сделаю это, — пообещал я. — Но с вами все в порядке? То есть, я знаю, что не все в порядке, но…

— Нас затрахали, — огрызнулась Конни.

— Мы в порядке, — отозвалась Билли.

— Нет, не в порядке.

— Наши раны не слишком серьезные, — пояснила Кимберли. — Только поверхностные. Скорее всего, госпитализировать нас не придется.

— А я уже считал вас мертвыми, — признался я.

— Прости, что не оправдали надежд, — пробормотала Конни.

— Но я не смог отыскать ваши тела. Я пришел вновь на то место, где мы сражались. Подумал… что вы все еще там. Но, когда мне не удалось найти ваши тела…

— Мы сдались, — прервала меня Кимберли.

— Благодаря мне, — созналась Конни. — Виновата и признаю свою вину.

— Уэзли завалил ее, — донесся из дальней клетки голос Билли. — К тому времени тебя уже вывели из строя. Тельма ударила тебя камнем по голове. Ты даже не успел ни о чем догадаться. Не успела и я опомниться, как Конни уже лежала ничком на земле.

— А я все еще висела на веревке, — продолжила Кимберли. — Когда же я поднялась наверх, Уэзли поставил ей ногу на спину. Он был настроен зарубить ее мачете. Нам пришлось сдаться.

— Я рад, что вы это сделали.

— Ты бы так не радовался, — огрызнулась Конни, — если бы тебе самому пришлось попробовать этого дерьма.

— Руперт? — позвала Билли. — А ты помнишь наш разговор, тогда, в первые дни, о мотивах поведения Уэзли? Когда мы думали, что он хочет убить всех.

— Ну да, из-за денег.

— Мы заблуждались. К деньгам это не имеет ни малейшего отношения. Ему нужны были мы, трое. У него уже давно возникла маниакальная идея выманить всех в какое-нибудь отдаленное место, убить мужчин и сделать нас своими пленницами.

— Он признался?