— Как хочешь, — сказала она и снова протянула мне руку. — Пойдем. Поговорим, пока будем маршировать к лупанарию как одно большое, счастливое семейство.

— Вы надо мной смеетесь, — сказала я. — Вряд ли это прибавит вам очков в моих глазах.

— Я немного посмеиваюсь над всеми, — сказала она. — Я не имела в виду ничего дурного. — Она поманила меня рукой. — Пойдем, детка, луна пробегает над нами. Время уходит.

Я пошла к ней с пятью телохранителями за спиной. Впрочем, я все равно не взяла ее за руку.

Я была уже достаточно близко, чтобы ясно видеть снисходительную улыбку. Анита Блейк, известный охотник на вампиров, боится какой-то деревенской ведьмы.

Я улыбнулась.

— Я осторожна по природе и параноидальна по профессии. Вы предложили мне руку дважды за несколько минут. Вы не кажетесь мне тем, кто делает что-то без причины. В чем дело?

Она уперла руки в бока и поцокала языком.

— С ней всегда так трудно?

— Обычно даже хуже, — сказал Джейсон.

Я нахмурилась на него. Даже если он не разглядит в темноте мою гримасу, это заставило меня чувствовать себя лучше.

— Все, чего я хочу, детка, это коснуться твоей руки и понять, насколько ты сильна, прежде, чем мы позволим тебе вновь пересечь границу нашего лупанария. После того, что ты сотворила вчера, часть нашей стаи боится твоего присутствия в лупанарии. Они, кажется, думают, что ты украдешь нашу силу.

— Я могу вызвать ее, — сказала я, — но не украсть.

— Но мунины уже выходят к тебе. Я почувствовала, как ты вызвала свой мунин. Он пришел благодаря силе, которую мы собрали сегодня вечером в лупанарии. Это потревожило силу, словно задело нить паутины. Мы пришли посмотреть, что поймали, и если добыча слишком велика, мы освободим ее, но не возьмем домой.

— Метафору с паутиной можно понять по-разному, и тогда вы меня потеряете, — сказала я.

— Лупанарий — наше место силы, Анита. Я должна понять, кто ты, прежде, чем ты войдешь в него этой ночью, — смех ушел из ее голоса. Она вдруг стала очень серьезна. — Я думаю не только о нашей безопасности, детка. А о твоей. Подумай, детка, что с тобой станет, если мунины внутри нашего круга будут вселяться в тебя один за другим? Я должна удостовериться, что ты с этим справишься.

Даже слышать это в качестве предположения заставило мой живот напрячься от страха.

— Хорошо.

Я протянула ей руку, словно мы собирались обменяться рукопожатием, но я подала ей левую руку. Если ей это не понравится, пусть откажется.

— Предложение левой руки — оскорбление, — сказала она.