— Звучит так, будто вы немало поговорили на эту тему.

— Ага, настоящий мужской разговор, — ответил он горько и устало.

— А еще звучит так, будто ты обсуждал с Жан-Клодом то, что собираешься заняться со мной любовью, до того, как поговорить об этом со мной.

— Не прямо, — ответил он. — Не слово в слово.

— И все равно это звучит ну очень похоже на просьбу разрешения, — продолжала я.

Ричард был уже в дверях ванной.

— А что бы ты сделала, если бы мы занялись любовью, а Жан-Клод потом попытался бы меня убить? Ты бы убила его, защищая меня?

Секунду я просто смотрела на него.

— Не знаю… Я… Я бы не допустила, чтобы он тебя убил.

Ричард удовлетворенно кивнул.

— Вот именно. Если бы Жан-Клод убил меня, или я убил его, или ты убила бы одного из нас, и даже если мы пережили бы смерть, к которой сводили бы нас метки, даже если бы мы с тобой выжили, ты бы никогда не простила себя за то, что убила его. Ты бы никогда от этого не избавилась. У нас не было бы никакой жизни вдвоем. Даже мертвый, Жан-Клод преследовал бы нас.

— И ты решил сходить в разведку, — задумчиво протянула я.

— И сходил, — кивнул Ричард.

— Спросил у него разрешения, — все еще с непонятной интонацией продолжала я.

Он снова кивнул.

— Спросил у него разрешения.

— И он дал разрешение, — сказала я, так и не задавая вопроса. Голос почти звенел.

— Думаю, Жан-Клод знает, что если он меня убьет, ты убьешь его. Что ради одного из нас ты принесешь в жертву всех.

Это было так. В таком контексте звучало это, конечно, глупо, но все же было правдой.

— Думаю, да.