— Послушайте, Эйприл, — он замялся, не вполне понимая, о чем собирается говорить, но ее сияющий взгляд заставил его продолжать. — У меня странное ощущение насчет вас. Я сам его не понимаю. Не могу объяснить…

Вилл неловко замолчал. Она подняла к нему белое лицо. Он хотел поцеловать девушку, но захватившие его чувства требовала объяснения.

— Странное ощущение, словно я вас уже встречал до сегодняшнего дня, — он говорил торопливо и удивленно. Словно вы принадлежите к чему-то давнему и важному, что касается а меня. Словно вы будите во мне нечто, чего я раньше не замечал.

Барби беспомощно передернул плечами.

— Я хочу сказать вам — но не могу это выразить словами.

Эйприл улыбнулась в темноте и пропела строчку из песни, под которую они танцевали: «А может быть, это любовь».

Может быть. Уже много лет прошло с тех пор, как Барби последний раз считал себя влюбленным, — но тогда это не тревожило его так сильно. Он все еще боялся — не этой девушки с яркими губами, казалось, ждущей его поцелуя, и даже не того, что она притворялась чернокнижницей двадцатого века. Но из-за этой рыжеволосой в нем рождались пугающие чувства и силы, пробуждались непонятные, словно чужие, воспоминания. Их было невозможно выразить словами, но они заставляли его дрожать.

— Какой холодный ветер! — Он даже не попытался поцеловать ее. Резко, почти грубо, Барби втолкнул Эйприл в машину и захлопнул дверцу. — Спасибо за прекрасный вечер! — В нем боролось столько противоречивых чувств, что Вилл не мог продолжать разговор, и быстро закончил: — Я позвоню вам завтра в «Тройан Армз».

Эйприл Белл посмотрела на него из машины. Медленная завораживающая улыбка на ее губах означала, что она догадывается о его состоянии и забавляется им.

— Спокойной ночи, Барби, — пропела она нежно и повернула ключ. Репортер стоял молча, сжимая в кармане белую нефритовую волчицу. Мучительно спрашивал себя, почему не смог ее вернуть. Безжалостный порыв ветра хлестнул по его лицу, и Вилл поплелся к своей потрепанной машине.

Барби освещал для «Стар» похороны Мондрика. В два часа следующего дня состоялась скромная служба. Хотя ветер и сменился, день был холодный и промозглый, поэтому на кладбище собралась лишь небольшая группа: слепая вдова и несколько ближайших друзей из университета и Фонда.

У гроба стояли мрачные и настороженные Рекс Читтум и Ник Спивак. К удивлению Барби, Сэм Квейн отсутствовал. Барби подошел к Норе, которая держалась рядом с Ровеной и ее огромным псом, и озабоченно спросил:

— Сэм заболел, Нора? — Он заметил, как она вздрогнула от неожиданности. — Я думал, он придет.