И все-таки ему было худо.

Глава 11 КАК РАЗИТ САБЛЕЗУБЫЙ ТИГР

Глава 11

КАК РАЗИТ САБЛЕЗУБЫЙ ТИГР

Теперь оставалось только вернуться в шумное городское помещение. Больше не хотелось думать об Эйприл Белл, и Барби решил спасаться от жестоких мыслей, выползающих из глубин его мозга, испытанными средствами — напряженным трудом и неразбавленным виски.

Он опять достал вальравенскую подшивку и стал работать над статьей о тяжком детстве «первого гражданина Кларендона», онемев перед лицом отвратительных фактов, которые нужно было опустить. Он не нашел в себе силы описать митинг возмущенных граждан и представить его как зловещее сборище приверженцев неразборчивых интересов — так, как по словам Грэди, хотел этого Трой.

Он боялся возвращаться домой. Барби старался не думать, чем это вызвано, и бесцельно слонялся по отделу новостей, пока не отправили в печать третий выпуск, а затем пропустил несколько рюмок кое с кем из ребят в баре напротив.

Похоже, он боялся заснуть. Было уже далеко за полночь, когда, шатаясь под действием виски и усталости, он на цыпочках прошел по скрипучему вестибюлю и отпер дверь своей маленькой квартиры в мрачном старом доме на Брэд-стрит. Внезапно ему стала противна эта комната своим чуть затхлым запахом, тусклыми выцветшими обоями и дешевой безобразной мебелью. Ему была противна его работа в «Стар», циничное лицемерие его статьи о Вальравене. Ему был противен Престон Трой. Он ненавидел Эйприл Белл и себя самого.

Он чувствовал себя усталым, одиноким и подавленным. Ему вдруг стало себя чрезвычайно жалко. Он не мог выдавать всю ту ложь, которой требовал от него Трой, но знал при этом, что уйти не решится. «Мою гордость и веру в себя истребил доктор Мондрик, — думал Барби с горечью. — Много лет назад этот мрачный старик ученый внезапно вдребезги разбил мою карьеру антрополога, да еще отказался объяснить свои мотивы». Может, это пустое перекладывание своей вины на других и роковая ошибка — часть его самого? Так или иначе, но он тратил свою жизнь впустую. Он не представлял себе будущего… и боялся заснуть.

Барби побрел в ванную, чтобы высосать последний глоток виски из бутылки, стоящей на шифоньере. В слабой надежде найти какое-нибудь объяснение своему сну, он взял с полки один из своих старых учебников и начал читать главу о ликантропии.

В книге были изложены странным образом распространившиеся примитивные убеждения, которые сводились к тому, что человеческие существа могут превращаться в опасных плотоядных животных. Он пробежал список людей-волков, людей-медведей, людей-ягуаров, людей-тигров, людей-аллигаторов, людей-акул, людей-кошек, людей-леопардов и людей-гиен. Он прочитал, что бывшие тигры Малайзии, претерпевшие трансформацию, считаются неуязвимыми, однако строгий объективный язык ученого казался ему очень скучным и сухим — ведь он помнил, как реально выглядел его сон. Глаза стали слезиться и болеть. Ему пришло в голову, что особенно удачным вариантом был бы человек тигр. Отложив книгу, Барби неохотно побрел в постель. С завистью вспоминалась желто-коричневая ярость кларендонского тигра — восстановленная модель, которую утром нес первокурсник по Университетской улице. В полудреме он подробно и с сожалением размышлял о смертоносной мощи этих исчезнувших из мира хищников, надолго останавливаясь мыслью на всех деталях их ужасных когтей, представляя себе их устрашающий рык и белизну саблевидных клыков. Страх перед сном превратился в жаркое нетерпение.