Фигура Эйприл Белл — стройная, высокая, прелестная — была видна почти целиком, как в том сне, через халат цвета морской волны. Длинные расчесанные волосы, отливающие медным блеском, свободно рассыпались по ее плечам, обрамляя бледный правильный овал лица с ненакрашенными губами. При виде Барби ее зеленоватые глаза засветились.

— Вилл! Входи же!

Он вошел, благословляя судьбу за то, что его не задержал вахтер, и опустился в большое легкое кресло рядом с торшером, на которое она ему указали. Его работодателя видно не было, однако Барби подумал, что вряд ли Эйприл Белл пользуется этим креслом, интересуется свежим номером «Форчун» на журнальном столике или курит сигары в тяжелой золотой шкатулке, которую вроде бы он где-то видел раньше.

Он почти виновато отвел взгляд от этих предметов — они будили в нем жаркое и иррациональное внутреннее сопротивление, но Барби пришел сюда не для того, чтобы ссориться с Эйприл Белл. С легкой кошачьей грацией, запомнившейся по его сну, она передвинулась и уселась наискосок на диване. Сейчас было легче представить себе, как она скакала верхом на саблезубом тигре, нагая, белокожая и прекрасная, с рыжими волосами, развевающимися на ветру, и у него возникло тревожное впечатление, что ее летящие кошачьи повадки скрывали едва заметную хромоту.

— Наконец-то ты появился, Барби! — прозвучали медленно ее мелодичные слова. — Я не могла понять, почему ты не заходишь больше.

Барби прижал руки к бедрам, чтобы они не дрожали. Он хотел попросить у нее что-нибудь выпить, но ведь он уже пропустил немало рюмок, и, похоже, это не помогло. Он резко поднялся с кресла, которое, вероятно, было местом Престона Троя, слегка споткнувшись о скамеечку для ног, и пробрался к краю дивана. Ее удлиненные глаза следили за ним с несколько зловредным интересом.

— Эйприл, — хрипло сказал он, — прошлой ночью на Ноб-Хилл ты сказала мне, что ты — ведьма.

В ее белозубой улыбке была откровенная насмешка.

— Вот видишь, что бывает, когда ты покупаешь мне слишком много «дайкири».

Барби сжал свои холодные шишковатые пальцы, чтобы унять дрожь.

— Прошлой ночью я видел сон. — Продолжать было трудно. Он стал неловко оглядывать спокойную роскошь комнаты, в которой находился, и увидел заключенный в раму портрет хрупкой седой и решительной маленькой женщины — должно быть, матери Эйприл. Потом его снова передернуло от вида журнала и золотого ящика для сигар рядом с креслом. Горло было воспаленным и сухим.

— Я видел сон. — Он снова устремил больные глаза на длинноногую девушку; ее молчаливая улыбка почему-то заставила его подумать об усмешке белокожей ведьмы из первого сна. — Мне снилось, что я тигр. — Он выталкивал из себя слова отрывисто и со скрипом. — И мне казалось, что ты — ну, со мной. И мы убили Рекса Читтума на Сардис-Хилл.