На самом деле ему вовсе не хотелось идти домой – в пустую квартиру в ночь перед Рождеством. Он позволил себе вспомнить о детях – румяных от волнения, откладывающих кусок пирога для Санты… без него.

– Она что-нибудь сказала?

– Не совсем. Во всяком случае, не о Кэти.

Фрида вошла в комнату для допросов. На стуле в углу сидел молодой полицейский и тайком тер глаза. Тэрри оставалась в кресле. От усталости ее лицо покрылось пятнами, неестественно белые волосы растрепались. Она скользнула по Фриде равнодушным взглядом.

– Мне нечего вам сказать. Он умер. Это вы виноваты, вы все. И у вас теперь есть мальчик. Чего вам еще надо? Я опознала труп. Неужели вам этого мало? Просто оставьте меня в покое.

– Я пришла сюда не для того, чтобы говорить о Дине.

– Я все сказала вот ему. – И она мотнула головой в сторону Карлссона, стоявшего у дверей со скрещенными на груди руками. – Я ничего не скажу. Он сам написал в записке, что я ни в чем не виновата.

– Вы, наверное, очень рады, что Мэтью жив, – заметила Фрида, глядя на обкусанные ногти Тэрри.

Она только пожала плечами.

– Наверное, вы очень беспокоились, зная, что он сидит под землей и никто ему не поможет.

Тэрри зевнула. Зубы у нее были желтыми от никотина. Фрида услышала, как за спиной нетерпеливо пошевелился Карлссон.

– Вам стало легче, когда вы узнали, что в каком-то смысле спасли его, вернувшись на кладбище?

– Ну же, Фрида, – подтолкнул ее Карлссон, выходя вперед, и прошептал: – Мы это уже проходили. Если она не в состоянии помочь нам найти Кэти, то зачем терять время?

Фрида проигнорировала его. Она наклонилась над столом и посмотрела прямо в тусклые карие глаза Тэрри.

– Ребенок, оторванный от дома, спрятанный в неизвестном месте. Мэтью стал бы Саймоном и забыл свою мать, отца, все время, прошедшее до того дня, как его похитили, вырвали из одной жизни и поместили в другую. Бедняжка. Бедный ребенок. Каким становится человек после такого ужасающего происшествия? Как человек относится к своему «я», если это «я» так давно потерялось и так изменилось? Возможно, такого человека словно похоронили заживо, и всю оставшуюся жизнь он именно так себя и воспринимает? Неужели вы совсем ничего не хотите мне сообщить, Тэрри? Дин умер. Он больше ничего не может сделать. У вас остались только вы сами, то самое «я», которое вам пришлось похоронить. Нет? Вам по-прежнему нечего мне сказать? Ладно.

Фрида встала и еще несколько секунд смотрела на Тэрри сверху вниз.

– Я хотела подготовить вас. Ваша сестра ждет за дверью.

На мгновение в маленькой комнате повисло напряженное молчание. Фрида чувствовала на себе взгляды всех присутствующих.