– Здравствуйте, Мишель. Меня зовут Фрида Кляйн. Вы не против, если я сяду здесь? – Она указала на стул с металлической рамой, стоящий у кровати.

– Это для моего друга. – Голос у нее оказался мягким и хриплым, словно заржавел от простоя.

– Ничего страшного. Я постою.

– Кровать пустая.

– Можно, я на нее сяду? Я не хочу вас стеснять.

– Я в кровати?

– Да, вы в кровати. Вы сейчас в больнице.

– Да, – сказала Мишель. – Я не могу вернуться домой.

– Где ваш дом, Мишель?

– Никогда.

– У вас нет дома?

– Я пытаюсь сделать его красивым. Все мои вещи. Тогда, может, он больше не уйдет. Он останется.

Фрида вспомнила, что Карлссон рассказал ей о навязчивом собирательстве Мишель – о флакончиках и обрезках ногтей, аккуратно разложенных на полках. Возможно, она пыталась превратить невзрачную комнату в полуразвалившемся здании в Детфорде в свой дом, заполняя его единственными предметами, которые могла собрать, – разнообразными осколками чужих жизней. Возможно, она пыталась заполнить пустоту своих дней утешением, которое дарили вещи.

– Кто этот человек, который должен у вас остаться? – спросила Фрида.

Мишель посмотрела на нее невидящим взглядом, затем неожиданно легла на спину.

– Сядьте возле меня, – сказала она. Ее глаза смотрели в потолок, где мигала лампа дневного света.

Фрида села.

– Вы помните, почему оказались здесь, Мишель? Помните, что произошло?

– Я отправляюсь в плавание.

– Она все время бормочет о плавании, о море и реке, – объяснил Карлссон.