Мистер Ридер мгновенно стряхнул с себя сон.

По его просьбе патрульная машина осталась на ночь рядом с домом. Она была припаркована у входа не потому, что, как объяснил мистер Ридер, он боялся смерти, а потому, что его смерть сейчас была бы крайне неуместна и доставила много хлопот заинтересованным в расследовании.

Мистер Ридер сидел рядом с усталым водителем, а машина мчалась по пустым улицам под аккомпанемент объяснений его методов расследования совершенно ничего не понимающему и, по правде говоря, скучающему полисмену.

– Полагаю, моя слабость заключается в некой театральности, – говорил мистер Ридер. – Мне нравится держать секреты при себе до последней минуты, а затем раскрывать их с некой… гм… помпой. Возможно, вы сочтете подобную слабость недостойной офицера полиции или же того, кто имеет честь оказывать аматорскую помощь служителям порядка, но таковы факты. Таков мой метод, и он мне нравится.

Водитель словно почувствовал, что должен хоть что-то ответить, и сказал:

– Это очень странное дело.

Мистер Ридер, осознав, что его признание если не отвергнуто, то явно воспринято с пренебрежением, остаток пути провел в полном молчании.

Дверь отворил смотритель дома, слегка возмущенный столь ранним визитом.

– Не думаю, что юная леди уже проснулась, сэр.

– Заверяю вас, она не только проснулась, но и одета, – ответил мистер Ридер.

Во время подъема в лифте он кое-что вспомнил и спросил:

– Это вы нашли маленькую записную книжку, принадлежавшую покойному мистеру Рэйгэйту?

– Да, сэр. И очень удивился, когда нашел. У него еще была вырезка о каких-то братьях. Но я ее не вполне понял.

– Вы говорили кому-нибудь о том, что нашли записную книжку?

Тот немного подумал.

– Да, сэр, говорил. Репортер из газеты спрашивал, нет ли каких новостей. Очень приятный малый. Он, к слову, дал мне фунт.

Мистер Ридер покачал головой.

– Друг мой, вы плохо знаете газетчиков. Репортеры никогда ни за что не платят. Но вы, полагаю, рассказали ему о блокноте?

– По правде говоря, да, сэр.

– И о газетной вырезке?