Миша, насвистывая, прогуливается взад-вперед по апартаментам. Какая красота! Когда он вступает в ванную, глаза у него лезут на лоб. Вот это сантехника! Тут «Кло-о-форм верке» из Вупперталя нечего делать со своими «Kronjuwelen», «Gran-Grasias», «Aphroditen», «Princesses» и всем остальным. То, что они выпускают, даже самое изысканное, просто смех по сравнению с тем, что здесь установлено!

Миша судорожно сглатывает.

Утопленная в пол ванна, конечно, Whirlpool, из сверкающего белого мрамора, вся арматура позолочена. То же самое умывальники. То же самое биде и унитаз. То же самое встроенные шкафчики, все с зеркалами, конечно! Нет, думает Миша, глядя на это бело-золотое великолепие, как далеко мы отстали от них, мы, воображалы! Мы должны смиренно преклонить колена перед здешним прогрессом, опустить голову и устыдиться. (Видите, как быстро люди меняют свое мнение и убеждения, отвращение на восхищение, все, и наш Миша тоже, — бытие определяет сознание!)

Теперь Миша ползает на четвереньках вокруг унитаза и биде — в конце концов, это его профессия, он должен знать, как все это устроено. Ах, автоматический смыв теплой водой (можно установить любую температуру по желанию), ах, нагнетатель теплого воздуха (тоже регулируемый), из насадок поступает вода, из насадок поступает воздух, нет, тут не нужны бумага, мыло и полотенце, тут только фонтанчики в биде и в унитазе и потоки сухого воздуха.

К тому же другие насадки распыляют сладкие ароматы, струится фольклорная музыка, но что это! Здесь есть маленький ящичек, эти кнопки так похожи на те, что в «Джамбо», их тоже можно нажимать и выбирать музыку, которая нравится: классика, джаз, блюз, рок, хэви метал. Миша нажимает и нажимает, и останавливается, наконец, на «Сумерках богов» Рихарда Вагнера.

Итак, что касается культуры… Тут нам, европейцам, лучше помалкивать и восторгаться, — что генерал сказал в «Мерседесе» об Ираке, ах, да, — «колыбель человечества»!

Миша снова и снова все пробует — сушиться над унитазом, сушиться в биде, наконец, влезает в ванну, включает Jetstream. А-а-ах! Так можно стать наркоманом… Действительно ли мне надо в Нью-Йорк? Может быть, Саддаму тоже будет интересен мой эко-клозет… Конечно, не при реализации социальных программ жилищного строительства, но, может быть, в каком-нибудь варианте из мрамора и золота, отделанный драгоценными камнями… Конечно, у него есть такие штучки с теплым воздухом в его центральном командном пункте под землей!

Все это больше, чем Мише когда-нибудь доводилось мечтать. Он сидит на унитазе и переключает, и разбрызгивает, и регулирует температуру, он должен немедленно поделиться своим восхищением с Мелоди. Он надевает белые махровые тапочки, белый махровый халат, врывается в салон — и отскакивает назад. Потому что там, перед кустом с цветущими орхидеями, стоят прелестная Мелоди и высокий худощавый господин, который выглядит как английский банкир: легкий бежевый костюм, клубный галстук, голубая рубашка с круглым воротником. Какое у него лицо, сколько благородства, — высокие скулы, спокойные, добрые глаза, красиво очерченные губы, седые волосы, — и тут я стою, в махровом халате, на ногах шлепанцы, голые икры. Ну и что? — думает Миша, у которого в голове все окончательно идет вверх дном. Ну и что? Основной закон, статья первая, параграф первый: «Достоинство человека неприкосновенно.» Заметь это, желтая обезьяна: хотя прелестная Мелоди на твоей стороне, ее трахаю я, она больше никого в жизни не хочет, потому что только я доставляю ей райское наслаждение. У нее нет Джонни! (Хотя, может быть, это не так, у этой дряни есть другой, и она побегала уже по апартаментам, ища розетку, на всякий случай.) Все! Хватит! Теперь небрежно, Миша, небрежно!