Уже много лет Минетти мечтал о том, чтобы приехать на Октоберфест, но до сих пор у него это не получалось. Хотя почти все его коллеги уже побывали там и были в полном восторге.
Сузанна Кнауэр помолчала и наконец сказала:
— Да, вы правы, простите мое нетерпение, но в настоящий момент Джилио является нашей единственной зацепкой.
Ее голос звучал униженно, и это понравилось Минетти намного больше.
— Но объясните, фрау комиссар, почему вы уверены, что убийца, которого вы ищите, вообще немец?
— Он уже совершил два убийства в Берлине, поэтому это предположение очень близко к реальности.
— Возможно. Но он также может быть албанцем, французом, китайцем или русским. И тогда вообще не ясно, откуда начинать поиски.
— Вы считаете разумным, если я или мои коллеги приедут на Джилио?
— Скорее нет, хотя я с удовольствием познакомился бы с вами, синьора, потому что у вас очень приятный голос, — польстил ей Минетти. — Я думаю, тут вы ничем не поможете. То, что мы можем сделать, мы и так делаем. К тому же мы здесь, на месте, ориентируемся в обстановке намного лучше вас.
Сузанна не ответила. Она явно не знала, что сказать, и Минетти остался очень доволен собой. Он помешивал кофе и ждал.
— Хорошо. Тогда я попрошу вас, коммисарио, не упускать это дело из виду и информировать меня о мельчайших деталях, — сказала она после короткой паузы.
— Это само собой разумеется, с удовольствием!
— Большое спасибо за помощь.
— Grazie a lei e una buona giornata![78] — Минетти положил трубку.
Он откинулся на спинку стула, с наслаждением потянулся и остался очень доволен собой и тем, как без проблем утихомирил бурю.
Все шло хорошо. По крайней мере на Джилио. Он взял папку, написал сверху «Берлино/Джилио» и засунул ее поглубже в ящик стола.
53
53