– Спасибо, что принес мне это. Я знаю, ты мог навлечь на себя неприятности, передавая тайные послания.

Майкл пожал плечами:

– Ничего особенного.

– В этом много особенного, – Харпер чувствовала себя легко и свободно, как десятилетняя девочка в первый день летних каникул. Она уже простила Алли все. Такой у нее был характер – она прощала легко и от всей души. Харпер взглянула на письмо еще раз и нахмурилась.

– Что значит – заточена в спальне?

Майкл распахнул глаза. Все его чувства легко читались на лице.

– А вы что – не знаете? Ну да. Конечно, не знаете. Вы отсюда почти не выходите. В ту ночь, когда вы грабили «Скорую», Алли отправилась к Пожарному, чтобы рассказать, что происходит. Это от нее он узнал, что нужно отправить феникса, чтобы все вернулись целыми. С тех пор Алли в полном дерьме. Кэрол выгнала ее из дозорных и заставила носить камень во рту три дня. По мнению Кэрол, Алли пошла против нее и выставила Кэрол в дурном свете. Теперь Алли выпускают из спальни только дежурить по кухне или в церковь. И она больше не светится, когда мы все поем! Просто стоит, опустив голову, и ни на кого не смотрит.

– Эта девочка спасла жизнь Тому Стори, – сказала Харпер. – Разве может Кэрол наказывать Алли после того, как она спасла Тома?

– Э… – протянул Майкл.

– Что?

– В лагере говорят, что Алли оставила попытки спасти отца Стори и просто стояла, рыдая, когда вошла Кэрол и выкрикнула его имя. Она вернула отца Стори из глубокого Света, в который мы уходим, когда умираем.

– Но Алли не… она вовсе… это ерунда! Ты был там, и что – не сказал?.. Никто не объяснил, что на самом деле…

Майкл поник головой, и на лице появилось виноватое выражение.

– Теперь нужно трижды подумать перед тем, как что-то рассказывать. У Кэрол и Бена своя версия произошедшего. И для других версий места нет. Когда Алли сказала, что это неправда – а она ведь сказала, – Бен снова выдал ей камешек за неуважение к власти. Сейчас люди в лагере… наверное, вы слышали, что теперь мы говорим одним голосом. – Майкл опустил голову еще ниже. – Знаете, мне от этого не по себе. От всего. Не только от того, что происходит с Алли, но и от того, какая стала Кэрол. Подозрительная и напряженная, и вот-вот сорвется. Она выставила посты у своей хижины, потому что однажды вечером ей привиделись тени среди деревьев. Эмили Уотерман как-то вышла из кафетерия, смеясь над чем-то, – а Кэрол решила, что над ней, и выдала ей камешек. Эмили ревела без остановки. Она же еще ребенок.

Майкл качал ногой. Шнурок на ботинке развязался, и кончики, болтаясь, стукали по ножке кровати. Потом Майкл спросил: