– Дышите нормально, – сказала она. – Я не принесла стетоскоп.
– Мне уже становилось лучше.
– Заткнитесь. Я слушаю.
Он вдыхал с легким хрустом, как будто кто-то сворачивает пластиковую упаковку.
– Черт, – сказала Харпер. – У вас начался ателектаз. Термометра у меня нет, но и так ясно, что у вас лихорадка. Проклятье. Не понимаю.
– «Ателектаз», кажется, это ранний альбом у «Генезиса». Из тех, что записали до того, как Фил Коллинз начал петь и они занялись примитивным эмтивишным дерьмом.
– Ателектаз – мудреный термин для осложнения при пневмонии. Возникает при переломе ребер, но это странно для мужчины вашего возраста. Вы курите?
– Нет. Вы же знаете, что у меня нет сигарет.
– Выходили из дома?
– Сколько угодно.
Харпер подозрительно прищурилась.
– И надолго?
– Э… часов на восемнадцать. Плюс-минус еще пару…
– Что вам делать на улице восемнадцать часов?
– Да я не собирался. Просто отключился. Я всегда отключаюсь, когда отправляю феникса. – Он виновато улыбнулся. – Наверное, был очень слаб. Не готов. Очень много сил пришлось потратить. Но все равно – хорошо, что я его послал. Как будто одного пулемета было недостаточно, еще ваш бывший разъезжает с плугом покруче танка…
– Минуточку. Погодите. Откуда вы знаете, что мой бывший был на Верден-авеню? Кто вам сказал?
– Мне никто не говорил. Я был там с вами.
– Что значит – были
Он вздохнул, поморщился и прижал здоровую руку к больному боку.