– Исключено. Пятьдесят тысяч. Это почти шесть тысяч долларов.
– Если бы я обратилась к кому-то из ювелиров в районе Сороковых улиц, мне дали бы за них не меньше двенадцати тысяч.
– Но вы в Марракеше. Пятьдесят две тысячи пятьсот.
– Вы, я знаю, в ближайшие дни продадите эти кольца как минимум за сто тысяч дирхамов. Шестьдесят пять тысяч.
– Шестьдесят. И это мое последнее слово.
– Продано, – сказала я, протягивая ему руку.
Месье Аббу пожал ее и чуть заметно поклонился. Я видела, что он глаз не сводит с часов на моем запястье.
– Винтажный «Ролекс Эксплорер» 1960-х? – спросил он.
– 1965 года выпуска. Часы принадлежали моему покойному отцу. Мне их недавно оценили в пятнадцать тысяч долларов.
– Можно взглянуть? – спросил ювелир.
Я сняла часы и дала ему. Месье Аббу внимательно осмотрел их, потом объяснил, что он должен вскрыть корпус и проверить работу механизма. Ловко сняв крышку, он под лупой внимательно рассмотрел механизм. Потом по компьютеру уточнил рыночную стоимость часов. Извинившись, снова с кем-то поговорил по телефону тихим голосом.
Положив трубку, произнес:
– Могу предложить самое большее пятьдесят тысяч дирхамов.
– Восемьдесят.
– Исключено. Шестьдесят.
– Я уверена, что у вас на примете уже есть богатый клиент, который мечтает о таких часах и готов заплатить вам за них не меньше ста тридцати тысяч.
– Шестьдесят пять.
– Семьдесят тысяч, – сказала я и добавила: – И это мое последнее слово.
Теперь ювелир протянул мне руку:
– Договорились,