– Вашей матерью?

– Да. Коробка, где оно хранилось, немного подмокла. Видишь, мало того что некоторые слова расплылись, так еще и весь низ письма полностью стерся.

– Дайте угадаю: вы хотели бы, чтобы я обработал это письмо теми же инструментами, что и фотографии?

– Это возможно?

Он внимательно посмотрел на письмо, помахал им, разглядывая на свет.

– Я знаю, что полицейские пользуются ультрафиолетовым светом, чтобы заставить проявиться то, что не видно невооруженным глазом…

– Об этом забудь, у меня под рукой нет лаборатории полицейских криминалистов. Я хочу знать, можешь ли ты что-то сделать теми средствами, какими располагаешь.

Несколько секунд он размышлял.

– Я мог бы отсканировать с очень большим разрешением, а затем поиграть с уровнями освещенности. Судя по всему, чернила, которые стекли, не появятся заново, но, если писали с достаточно сильным нажимом, это вполне достижимо.

– Ну что, Антонио, ты только что заполучил нового клиента.

– Нет, не клиента. Вы же не думаете, что я потребую с вас деньги после всего, что вы сделали для меня?

– Это единственное условие, с которым я доверяю тебе это письмо. И я не хочу никаких уступок.

– Хорошо, пусть будет по-вашему.

Антонио торопливо прочел письмо.

– Скажите, оно адресовано вашему отцу, верно?

– Сейчас я об этом ничего не знаю. Вот для того, чтобы открыть эту тайну, мне и требуется твоя помощь.

* * *

В кабинете я в десятый или двадцатый раз просмотрел требование допроса, адресованное ФБР. «Очень вероятный подозреваемый в связи с пропажей без вести вышеуказанного объекта»… Кто это был? Любовник моей матери? Мой отец? Ее убийца? Если все трое в одном лице, ситуация могла стать и вовсе чудовищной…

Я вынул из ящика стола сценарий Катберта, но не стал его открывать. Чего ради и дальше лгать самому себе? Я уже давно знал, что с тоскливой подработкой «скрипт-доктора» покончено и что я никогда не закончу эту работу, на которую меня подрядили. Я больше не имел права водить Катберта за нос. Он мой друг. И, так же как и Эбби, я его предал.

– Ты сейчас в Лос-Анджелесе? – спросил он, едва приняв вызов.