Макс никогда не жаловался, что его слушают недостаточно внимательно, но в этот раз он побил все рекорды.

– Кхм, ну, это давняя история и сложная. Там, кхм, много тонкостей и подводных камней. В общем, сейчас не время и не место. Да и вообще ни к чему.

– Макс, ты что, смущаешься? – не поверил своим глазам Тимоха.

– С чего бы вдруг? Что за странные мысли. Короче, перо Азраила – это я. И, насколько я понимаю, погибель веры – это… Прости, Сонь. В том смысле, что я разрушил твою веру вот в него.

– Не в него, – упрямо помотала головой матерь троих, – а в его идеи, планы. Не в него!

– Да, – поспешил согласиться Макс, – так точнее. Но слушайте, тогда остаётся, что средняя дочь – это Надежда. Сумрачный рок укротит, в год девятый со средней уйдя. Соня уйдёт дальше с надеждой. Это же, значит, всё хорошо?

– За исключением наличия развилки, – подал голос Эреб. – Вы хорошие детки, умненькие. И разложили всё так ладно. Вы молодцы.

– Эй, ты же сам сказал, «девять – хорошее число». Кто б ещё знал, что это значит… – Только у Тимохи хватало непосредственности так разговаривать с Хранителем.

Эреб сам не ожидал, что это его встряхнёт.

– Девять – тут со всех сторон девять. Изъятое пророчество – девятое, год – девятый. Девятью девять. А ты второй раз прав, парень! И с Бейсиком со своим, и сейчас.

И уже ласково, к Соне:

– Ты с ним закончила?

– Нет, если можно, я бы продолжила. Он сказал, что дальше было легко, и я… ну, хотела бы знать…

– Спрашивай, милая. Если тебе это поможет, спрашивай. Макс, а мы пойдём, прогуляемся. Сообщение отправим, время уже. И ты, парень, пойдем с нами.

Тим замялся у входа. Не хотел оставлять сестру одну, с этим.

– Не волнуйся, – успокоил его Эреб, – Нокс присмотрит. О, гляди, как Сумеречный напрягся весь.

– Почему ты зовешь его Сумеречным?

– Вот это тебе просто стыдно спрашивать! Пойдём уже.