Однажды, вернувшись с работы, я обнаружил, что мы дошли до предела. Открыв дверь, я увидел, как Дженни бьет Марли. Истерически рыдая, она со всей силы осыпала его ударами.

— Зачем? Ну зачем ты это делаешь? — вопила она. — Объясни, какого черта ты все портишь?

Что он натворил на этот раз, я понял сразу: на полу посреди комнаты валялась разодранная в клочья диванная подушка. Марли стоял, опустив голову, словно пережидал ураган. Он не вырывался, не пытался убежать, не сопротивлялся.

— Эй! Эй! — закричал я, схватив Дженни за руки. — Ну-ка прекрати! Прекрати сейчас же!

Я вклинился между ней и Марли и развернул ее лицом к себе. В этот миг Дженни показалась мне чужой. Лицо знакомое, но выражение… Я не узнавал свою жену.

— Убери его отсюда, — сказала она монотонным, невыразительным голосом. — Убери его сейчас же.

— Хорошо, хорошо, — отвечал я, — я его уведу, только успокойся.

— Уведи куда хочешь, и чтобы больше я его не видела! — потребовала она все тем же мертвым голосом.

Я открыл входную дверь, и Марли радостно выбежал наружу. Когда я повернулся, чтобы взять со стола поводок, Дженни добавила:

— Я серьезно. Этого пса в нашем доме больше не будет.

— Да ладно! — воскликнул я. — Ты же не всерьез!

— Я всерьез, — ответила она. — Или ты найдешь ему новый дом, или это сделаю я.

Нет, не может Дженни говорить это всерьез! Она же обожает Марли, несмотря на его хулиганские замашки. Она просто очень устала и расстроена; надо дать ей успокоиться. Она передумает, обязательно передумает! Так я тогда думал.

Не сказав больше ни слова, я вышел за дверь. Марли радостно скакал по двору: как видно, трепка Дженни ему не повредила. Я знал, что она даже не сделала ему больно. Во время наших игр мне случалось давать ему тумаки гораздо сильнее, и ему это нравилось — он прыгал вокруг меня, прося еще.

Выйдя на улицу, я надел на него поводок и приказал:

— Сидеть!

Марли послушно сел. Об инциденте с Дженни он, как видно, уже забыл; я от души надеялся, что и она о нем забыла.

— Ах ты хулиган! Что же мне с тобой делать? — спросил я.

Марли вскочил, словно на пружинах, и лизнул меня в губы огромным мокрым языком.

В тот вечер мы с Марли прошли несколько километров, и, когда наконец вернулись домой, он едва держался на ногах от усталости. Дженни, держа на коленях Конора, кормила Патрика детским питанием. Выглядела она вполне спокойной. Может быть, взрыв ярости рассеялся без следа? Быть может, сейчас она чувствует себя виноватой и подыскивает слова извинения? Но, когда мы с Марли проходили мимо, она не оборачиваясь тихо и спокойно произнесла: