– Мишель стояла там, говорила, а потом ты потеряла самообладание, поняла, что умрешь, если она продолжит.

Продюсерша уставилась на нее с открытым ртом.

– Выбор был между ею и тобой, – сказала Анника, – и тебе не составило труда спустить курок, ты почти этого не почувствовала.

У Карин Беллхорн побелело лицо, она судорожно пыталась сделать вдох.

– Только потом ты услышала хлопок и почувствовала отдачу. Сразу же осознала случившееся и поняла, что все рухнуло. Не так ли, Карин?

– Я только хотела, чтобы она замолчала, – пробормотала Карин Беллхорн.

Анна Снапхане таращилась на Аннику в мониторе, примостившуюся в оконной нише, на то, как взгляды всех находившихся в зале постоянно перемещались с Карин на нее и обратно. Солнце било Аннике в спину, и она сидела словно в золотистом ореоле. Ее волосы, казалось, сами излучали свет.

Анна сделала глубокий вдох. Ноги ее так дрожали, что она опустилась прямо на пол среди мешков для мусора.

Купалась в ощущении, что ей удалось не свалиться в пропасть, хотя и находилась на самом краю.

– Чем ты, черт возьми, занимаешься?

Голова Хайлендера выросла над краем горы изъятых и возвращенных видеоматериалов. Лицо липкое от грима, растерянное и злое, серебристый галстук сбился набок.

Анна попыталась ответить, но не смогла, закашлялась. Опустила глаза в пол, почувствовала, как подступают слезы и перехватывает горло.

– Это была не я, – наконец прошептала она.

– Не пытайся врать, – оборвал ее Хайлендер приглушенным от злобы голосом. – Парни прошлись по всем источникам звука в аппаратной. Это ты подключилась напрямую от себя и запустила что-то в линию внутренней связи.

Анна подняла на него глаза, слезы затуманивали взор.

– Не я выстрелила в нее. Я бродила возле автобуса и искала ее, но не я убила.

Она наклонила голову и разрыдалась, уткнувшись лицом в колени. Услышала приближавшиеся по коридору шаги, прижала к носу тыльную сторону ладони, попыталась взять себя в руки. Поднялась, покачиваясь.

В дверном проеме за мешками стало тесно от собравшихся там людей, она видела голову комиссара, подпрыгивающего от нетерпения.

– Мы должны убрать мусор.