— Не выходи из самолета, — тихо произнес он. — Что бы ни случилось. Обещаешь?

— Я увижу тебя?

— Да.

Некоторое время они стояли и смотрели друг на друга. Медленно подняв руку, Мириам коснулась его лица, резко повернулась и убежала в темноту.

Хоснер смотрел ей вслед, пока уже ничего не мог разглядеть в темноте.

Он закашлялся от пыли, попавшей в горло, и вытер слезящиеся глаза. Если бы только был какой-нибудь божественный смысл в этом никому не нужном тяжком испытании, или какой-нибудь мирской урок, который следовало усвоить. Нет, он не понимал, что это такое. Все тот же древний человеческий балаган с демонстрацией храбрости, трусости, эгоизма и самопожертвования, ума и глупости, милосердия и бессердечности. Только клоуны на этот раз другие. Так почему же Господь дал им ум и силу, чтобы продлить страдания, если конец заранее предопределен? У Хоснера снова появилось неприятное чувство, что эту злую шутку небеса сыграли именно с ним. Повернувшись в ту сторону, куда отошел Бург, он крикнул:

— Это Господь так наказывает меня за то, что я не бросил курить, как обещал своему отцу. — И засмеялся под шум ветра.

Бург сунул руку в карман и нащупал небольшой пистолет 22-го калибра.

Глава 32

Глава 32

— Иерусалим, вы слышите меня?

— Слышим… генерал. Ждите.

Премьер-министр несколько секунд постукивал карандашом по столу, потом снова взглянул на записку и поднял голову.

— Я думаю, многие из вас смогут узнать голос генерала Добкина, если вы сейчас услышите его. — Премьер-министр старался сдерживать сквозившее в его голосе возбуждение.

Со всех сторон раздались вопросы и реплики, люди повскакивали с кресел. Премьер-министр хлопнул по столу, призывая к тишине.

— Успокойтесь и слушайте внимательно. — Он сделал знак помощнику по связи, и из нескольких динамиков раздался громкий шум. Премьер-министр нажал кнопку на пульте перед собой и заговорил в микрофон:

— Кто это?

Добкин моментально узнал этот слегка насмешливый голос. Мысли закружились у него в голове, но генерал взял себя в руки и сглотнул слюну.

— Говорит генерал Бенджамин Добкин, господин премьер-министр. — Он помолчал. — Вы узнаете мой голос?