В номер я пришел около десяти вечера. Тесть пригласил к себе в номер для собеседования и отчета где был, с кем пил, что делал. Я их успокоил, что это будет каждый день с 8 утра до 10–11 вечера. Подробный отчет они получат в поезде, не раньше. Больше сказать ничего не могу. Ирина осталась обсуждать с ними эти события, а я пошел спать.

Но заснуть не удавалось. Я снова и снова прокручивал события сегодняшнего дня. Ту оперативность, при которой выявили даже такие подробности, которые я уже забыл и не придавал им большого значения. Докопались ли они до всех событий в Ужгороде? Тут же стоит большая загадка о смерти Ксении и Валентины. Что он знает об этом? Так кто же, на самом деле, Николай Иванович, если ему информацию выдают с такими подробностями за такие сжатые сроки? Причем с любого места моей службы. Все отношения по службе и за ее пределами. И даже догадаться нельзя, какие козыри у него припрятаны в рукаве. Вот это я попал. Но отказываться, сбежать ну никак нельзя. Надо идти по этой дороге с ними до конца отпуска. Может в преферанс не выигрывать? Так поймет же. Он аналитик, каких я не встречал. Как он вычислил про забытую флягу? Я этому значения вообще не придавал, да и вообще про флягу забыл.

Пришла Ирина. Выключила свет. Легла рядом. Я попытался ее обнять, но она гневно меня оттолкнула:

— Ты мне можешь объяснить, что происходит?

— Иринка, не могу. Но могу сказать, это очень важно для меня и для нас обоих. Считай, меня забрали на месячные курсы повышения квалификации. Кое-что я тебе смогу рассказать, но после окончания отпуска.

Я встал. Показал ей пропуск на месяц.

— Меня обыскивают при входе и выходе. Везде стоят камеры наблюдения. Территория полностью закрытая. Чтобы не говорили твои родители, я этот курс пройду до конца.

Пробормотав: «Делай, что хочешь», Ирина повернулась ко мне спиной. Разрешение получено, поэтому я смело полез к ней под ночную рубашку.

— Нет. Только не это!

Но остановить себя я уже не мог. Говорят, что есть статья в Уголовном кодексе за изнасилование своей жены. В эту ночь я подпадал под эту статью полностью, без смягчающих обстоятельств. Бить, я ее не бил. Спаси Господи. Но скрутил так, что двигаться она могла только в заданном направлении. Почти неделя воздержания превратила меня в обыкновенного самца. Ирина еще полчаса плакала после окончания процесса, пришептывая при этом, какая я скотина, а не муж и как ей со мной плохо. Чтобы ей стало хорошо, я еще раз ее оттрахал по полной программе, предупредив, что при продолжении истерики, мне придется пойти на третий воспитательный круг. Всхлипывания, стоны прекратились, а через пять минут я уже спал, освободившись от своих застоявшихся сперматозоидов.