— Это мой тесть — Николай Петрович.

Первым возле него встал во весь двухметровый рост академик Габ, которого я представил. Габ протянул Николаю Петровичу руку:

— Профессор экономики академик Габ.

Николай Петрович заложил руки за спину:

— Ты алкаш, хоть бы в гостях не придуривался. Что я не вижу. Ты же грузчик и пропойца.

Габ захохотал так, что люстра зазвенела. Он попросил Николая Петровича определить, чем занимаются остальные, сидящие за этим столом. Мне не только стыдно, но и обидно. Я уже думал, как и чем компенсировать это оскорбления в адрес таких гостей. Меня утешило, все они приняли это без обиды. Расценили, как простую придурковатость. Пришел шут. Юродивый.

Показав на налоговика, Николай Петрович сказал:

— Такого прохиндея надо поискать. Возле него денег лучше не клади.

Все дружно согласились. На депутата Барабашова:

— Проходимец. Считает себя самым умным, но на этом просто спалится.

Возражать никто не стал. Про Милевского он выдал определение:

— Из всей этой компании, он, пожалуй, самый нормальный, но доверять ему нельзя. Продаст и глазом не моргнет.

После этого Николай Петрович повернулся и гордо вышел, не попрощавшись. Зашла Лена и минут пять мы извинялись и рассказывали про его контузии. Милевский у меня спросил:

— Как тесть характеризует тебя?

— Мои характеристики намного хуже, — честно ответил я. — Он со мной срать на одном гектаре не хочет и больше трех лет со мной не разговаривает и не общается.

Это их успокоило. Мы выпили несколько рюмок. Гости уехали. Николай Петрович на Ленины упреки только огрызался.

А во вторник я приехал на обед. Николай Петрович по телевизору смотрел заседание Верховной Рады. Объявили: «С докладом о экономической ситуации в стране выступает председатель комитета депутат Барабашов». Я обедал на кухне, когда вошел Николай Петрович, схватил меня за руку и потащил к телевизору:

— Это он у нас в пятницу сидел за столом?

— Да.

— Так остальные были такие же. И тот грузчик?