– Куда, черт возьми, ее унесло?

– На второй этаж. Дверь в башню была заперта на висячий замок, но на связке ее сестры нашелся подходящий ключ.

– Проклятье! – Ланди, едва переводя дыхание, покачал головой. – Мы сделали все не так. Все вообще.

– Что вы имеете в виду? – спросил я, но он только отмахнулся.

– Позже. Пошли ее искать.

Я толкнул к стене тяжелую металлическую дверь, проверяя, не захлопнется ли она за нами, а затем поспешил за инспектором. Шаги гулко отдавались на железных ступенях, когда мы поднимались на следующий этаж. Наверху оказался другой коридор, разветвляющийся в сторону и прямо. Открытые двери давали представление о царившем в помещениях запустении, где все успели ободрать, кроме металлических полок, подъемных кроватей и сломанных стульев. На стене все еще висела фотография улыбающейся в объекив красотки в купальнике. Подняв глаза, я увидел, что лестница поднимается выше, на крышу, но дверь наружу закрыта.

– Рэйчел, вы где?

– Здесь. – Голос донесся из-за приоткрытой железной двери в самое дальнее в коридоре помещение. – Идите посмотрите.

Обычно безмятежного выражения лица инспектора как не бывало – он шел впереди меня, сердито поджав губы. Что бы ему ни сказали по телефону, это его сильно взволновало.

– Какая невероятная глупость! – провозгласил он, толкая дверь. – Ведь говорил же, не надо…

Он запнулся.

После темного полумрака других отсеков башни в глаза из окон неожиданно брызнул дневной свет. Но сюрприз на этом не кончался. Кроме прикрученных к полу металлических кронштейнов здесь больше не осталось ничего, что напоминало бы о военном происхождении. У одной из стен кто-то соорудил стеклянную кабинку, где висел отклеивающийся постер британской рок-группы «Кинкс». На столике внутри стояли две древние вертушки и пустой держатель микрофона.

Я знал, что в шестидесятых годах форт приютил пиратскую радиостанцию, но кто-то пользовался им гораздо позже. Помещение оборудовали под студию: положили на металлический пол турецкий ковер, перед складными столом и стульями установили портативный газовый калорифер. Была здесь также походная плитка из нержавеющей стали. А импровизированное ложе представляло собой два надувных матраса на деревянных поддонах. Я заметил и другие признаки домашнего быта: накрытые цветной материей фонари на батарейках, книжки в бумажных переплетах с загнутыми уголками страниц, пустые бутылки из-под вина на самодельной книжной полке из кирпичей и деревяшек. Прикрепленный над постелью распечатанный на принтере красным цветом девиз гласил: «Если ты не живешь своей жизнью, то можешь считать, что ты уже мертв».