– Тот парень из электрички? – равнодушно спросил Рэм. – Гус сказал, что ты принесла вещицу какого-то мальчишки… Это он?

– Нет, конечно, нет… Его звали Никита. Моего младшего брата. С него все началось.

Рэм не шелохнулся, только пальцы сжали пузырек с таблетками.

– Я должна была за ним следить… На прогулке. Но отвлеклась. И его сбил грузовик. – Уля сама поразилась, как легко было сказать это, будто за словами не скрывались годы боли и неизбывной вины.

– Полынь показала тебе его смерть? – Голос Рэма слышался далеким и безжизненным.

– Да… За минуту до. Я могла что-то сделать, но не сделала… и он погиб. – Она тяжело сглотнула, чувствуя, как свело губы, будто от анестезии в кабинете зубного врача.

– Но ты же не принесла вещицу. Если верить твоему отцу, так это не работает. – Рэм пожал плечами. – Так что твоего брата… – Он сбился. – Там его нет.

– Есть. Я слышала его смех, когда была у стены. – Уля медленно осела на табуретку. – Я уже несколько лет вижу ее во снах. И слышу, как Никита смеется. Или плачет. Он там. Кто-то другой принес его сандалию… Красную. С замочком. И Гус… Гус запер моего брата за стеной… – Беззвучный всхлип наконец сорвался с Улиных губ, мучительно сотрясая все тело.

Рэм остался стоять у двери.

– Моя мама тоже там, – сипло проговорил он. – Даша… эта сука… принесла ее крестик Гусу. Отдала как третий подарочек. Все это время… Мама была там.

– Мне жаль, – только и смогла выдавить Уля. – Рэм, мне так жаль…

– Нет. Я просто не могу… – Он мрачно покачал головой. – Если я поверю, значит, она и правда гниет за долбаной стеной. В долбаном тумане. Нет. Твой папаша просто свихнулся.

– Мы же не можем сделать вид, что этого нет? – На дрожащих ногах Уля поднялась со стула. – Что отец не писал ничего, а мы ничего не читали.

– Почему? – Рэм не мигая смотрел в окно. – Я останусь здесь, пока ты ищешь последнюю вещицу. И никакой полыни. Никакой стены. Никакого тумана…

– А если они и правда там? – чуть слышно спросила Уля, прикасаясь к его плечу. – Я не смогу жить, зная, где мой брат… – Она помолчала. – А ты? Ты сможешь?

– Пару часов, оставшихся до звонка Зинаиды? Как-нибудь справлюсь.

Уля застыла перед ним. Ее переполняли тоска и жалость. Рэм, бледный, изможденный, из последних сил смотрел мимо нее в страхе встретиться глазами, выдать бурю чувств внутри.

– Посмотри на меня, – попросила Уля.

Тишина. Только вода шумела в соседских трубах.

– Посмотри на меня.