Стена замаячила впереди, когда легкая дымка тумана начала превращаться в молочное полотно. Рэм уже не вскрикивал. Он упрямо шел вперед, сжав кулаки. На скуле краснел еще один ожог. Вся шея покрылась волдырями. Но он шел, не видя ничего вокруг.

– Тебе нельзя туда. – Уля остановилась, повернулась к нему лицом и уперлась в его грудь ладонями. – Там уже не видно ничего… Один туман. Это же как в кислоте искупаться.

– Я должен… – Рэм попытался оттолкнуть ее руки, но Ульяна вцепилась в ткань рубашки еще сильнее.

– Я схожу. Я поищу Артема, я поговорю с ним… а ты просто иди назад. Не надо ничего мне доказывать…

– Тебе? – Рэм с трудом отвел воспаленные глаза от стены и посмотрел на Улю со злым удивлением. – Ты думаешь, это я перед тобой красуюсь? Подыхаю тут, чтобы тебя поразить? Там моя мама.

Ульяна застыла, не зная, что ответить. Ей вдруг стало до тошноты стыдно за свою самонадеянную глупость. Ей и правда казалось, что Рэм идет к стене, чтобы помочь ей увидеться с отцом. Про мать, привязанную украденным крестиком к полынному полю, она почти забыла.

– Прости… – только и смогла выдавить из себя Уля, чувствуя, как жар заливает щеки.

– Прочь с дороги, – бросил Рэм, отталкивая ее руки, и шагнул в туманное молоко.

А Уля осталась стоять, моля Бога, в которого не верила, чтобы болезненный вскрик Рэма пронесся мимо, не достигнув ее ушей. Бог, разумеется, не ответил.

Ульяна шла, не видя ничего дальше вытянутой руки. Но хриплые стоны, вырывавшиеся сквозь сцепленные зубы Рэма, вели ее за собой. Время замедлилось. Утонуло в могильной горечи. Стена надвигалась плавно, чуть покачиваясь на молочных волнах. Уля чувствовала ее приближение. Ближе и ближе. Каждый шаг делал стену все явственнее. И вот впереди замаячила сгорбленная фигура Рэма. Уля сделала еще пару шагов и тоже замерла.

Рэм стоял перед стеной. У его ног валялся пустой пузырек от лекарств. Он просто отбросил его прочь, проглотив разом все оставшиеся капсулы. Потому и держался еще на ногах, обожженный праведной злостью ста тысяч мертвецов.

– Рэм… – осипшим голосом выдохнула Уля, но тот не шелохнулся. – Рома…

Он вытянул из кармана пачку, не глядя, провел пальцами по корешку, проверяя, сколько сигарет в ней пряталось, и засунул обратно, оставив себе одну. Зажигалка никак не хотела слушаться его дрожащих пальцев, он все чиркал колесиком, но слабое пламя гасло в туманной влажности.

Уля осторожно приблизилась, потянулась к его руке. Длинные пальцы с обкусанными ногтями дрогнули и выпустили зажигалку. Ульяна зажгла огонек. Не глядя Рэм кивнул, наклонился к огню и прикурил.