— Кажется, здесь мистер Липсман жил вместе со своей матерью?

— Я слышала, что она похоронена где-то здесь.

— Что? Кто? Его мать?

Далила кивнула.

— Она, кажется, пожелала, чтобы ее похоронили под ее любимым лимонным деревом на заднем дворе.

— Но людей нельзя хоронить во дворах. — Даже здесь, во Флориде, — прибавила Сэнди еле слышно.

— Все так говорят.

Сэнди перевела взгляд на торец дома, когда они приблизились к парадной двери. Неужели?

— Я не верю, — сказала она, когда Далила вставила ключ в замок и отперла входную дверь. К ним тут же подскочило несколько кошек, а одна из них, жирная, черно-белая, стала нежно тереться о голые ноги Сэнди.

— Осторожнее, смотрите, чтобы они не убежали, — испуганно сказала Далила.

Сэнди осторожно затолкала кошек в переднюю, и Далила закрыла дверь. На Сэнди немедленно дохнуло затхлым воздухом и «Китти Литтером».[44]

— Мистер Липсман не любит кондиционеров, — заметила Далила. — Он полагает, что ничто так не вредит легким, как табакокурение и кондиционеры.

— Видимо, дышать кошачьей шерстью гораздо полезнее.

— Мистер Липсман немного чудаковатый. Зато он очень милый, — торопливо добавила Далила.

— Чудаковатый, это точно, — подтвердила Сэнди.

— Что-то я не вижу никаких нот. А вы?

Сэнди оглядела прихожую. В лучике света, лившегося из бокового оконца с распахивающимися створками, как конфетти, кружились пылинки. Но кроме откормленной рыжей кошки, развалившейся на старом кресле в стиле королевы Анны, она не увидела ничего. Еще одна полосатая разбойница точила когти о ножки старинного журнального столика, который стоял рядом. На столике была фотография в серебряной рамке: суровая женщина в черном платье с жестким воротничком, со стянутыми на затылке в узел седыми волосами.

— Его мать, должно быть, — прошептала Далила.

— Что-то она не слишком улыбчива.

Далила захихикала.