Когда я смог вернуться к продолжавшейся беседе, до меня донесся голос Крайцлера, шипевшего раздраженно и отчаянно:

— Что-то… Из всего этого мы обязаны вынести хоть что-то новое…

Ни я, ни Люциус, ни Маркус не произнесли ни слова. Это сделал Стиви — он неуверенно поглядывал на нас, словно ему было что сказать, а потом наконец подал голос:

— Ну, в общем, есть одна штука, доктор. — Крайцлер заинтересованно повернулся. — Он теряет волосы.

И тут я вспомнил сияющую лысину, якобы принадлежавшую Люциусу, но при этом венчавшую тело несоразмерно высокое для детектив-сержанта.

— Он прав! — воскликнул я. — Мы же видели его, господи боже, Стиви, в какой-то миг мы смотрели на него!

— Да? Да! — обрадовался Крайцлер. — Но вы же заметили и что-то еще.

Я посмотрел на Стиви, но тот лишь пожал плечами. Раздирая собственную память о том мгновении в клочья, как демон, я искал хоть какую-то забытую деталь, упущенный момент, когда я отчетливо видел… нет, ничего я не видел. Одна сверкающая плешь заполняла все мои воспоминания.

Крайцлер разочарованно вздохнул.

— Плешь, значит? — Он вывел это слово на доске. — Ну что ж, это немного больше того, что мы знали о нем вчера.

— Совсем немного, — отозвался Люциус. — Особенно по сравнению с человеческой жизнью.

Через несколько минут снова позвонила Сара. Тело Эрнста Ломанна уже в пути — его везут в морг Беллвью. Сторож, нашедший мальчика, естественно, не застал самого убийства, но перед тем, как обнаружить тело, слышал какой-то звук, похожий на паровой катер, удалявшийся от острова. Рузвельт сообщил Саре, что ему нужно время, чтобы избавиться от полицейских, сопровождающих его, но он ручается, что если мы встретимся с ним в полседьмого утра у Беллвью, нас допустят к телу без каких-либо помех. У нас оставалось чуть больше часа, и я решил сходить домой, принять ванну и переодеться, перед тем как отправиться в морг.

Когда я добрался до Вашингтон-сквер, бабушка, на мое счастье, изволила почивать. Впрочем, Гарриет уже вовсю хлопотала по хозяйству и предложила сделать мне ванну. Когда она взбиралась по лестнице, я вслух отметил крепость бабушкиного сна.

— Да, сэр, — сообщила Гарриет. — С тех пор как до нас дошли новости, ей стало намного спокойнее.

— Какие еще новости? — спросил я в усталом замешательстве.

— Вы разве ничего не знаете, сэр? Насчет этого ужасного доктора Холмса — все вечерние газеты об этом писали. Кажется, у нас в уголке должна остаться вчерашняя «Таймс», если желаете, я мшу…

— Нет-нет, спасибо, — остановил я ее. — Я сам возьму. Сделайте мне ванну, и я буду вашим вечным рабом.