Снаружи Сара и Люциус по-прежнему взвинченно озирались.

— Пошли, — коротко бросил я и зашагал на север. — У нас есть адрес.

Дом № 155 по Бакстер-стрит ничем не выделялся из сотен таких же мрачных многоквартирных коробок по всему городу. Хотя находись он где-нибудь в другом районе, женщины, дети, видневшиеся в его окнах таким чудным вечером, наверняка бы оглашали окрестности веселым смехом, пением или, на худой конец, воплями. Здесь же они просто сидели у подоконников, положив головы на руки, и в глазах самых юных мерцала та же скорбь и усталость, что и у стариков; и никто не выказывал ни малейшего интереса к тому, что происходит на улице. У парадного прямо на ступеньках сидел человек лет примерно тридцати и помахивал дубинкой, в которой я сразу опознал настоящую полицейскую. Глядя на его избитую и испитую физиономию и не сходящий с нее злобный оскал, нетрудно было догадаться, как ему в руки попал этот трофей. Я начал подниматься к нему, но кончик дубинки уткнулся мне в грудь, предупреждая дальнейшее продвижение.

— Чего? — произнес криворожий, обдав нас запахом дешевого виски, сдобренного камфарой.

— Мы к жильцу. — Человек расхохотался:

— Не морочь голову, фраер. Чего? — Я помедлил с ответом.

— А вы тут кем будете?

Смех умер так же внезапно, как и возник.

— Я тут буду тем, кому поручено за домом глядеть. Хозяином поручено. Так что не морочь мне голову, пацан, или я тебе сам заморочу. Вот этой дрыной, понял-нет? — Он разговаривал на диалекте Бауэри, уже давно подхваченном громилами всего города, а этот язык мне всегда было сложновато воспринимать с подобающей серьезностью; но дубинка у него в руке мне не нравилась, поэтому я снова со вздохом полез за бумажником.

— Последний этаж, — сказал я, показывая деньги, — с обратной стороны. Жилец дома?

На лицо привратника опять вернулась ухмылка.

— О! — с выражением произнес он, вынимая банкноты у меня из руки. — Так ты про старого… — Тут он вдруг заморгал, всякий раз комично скашивая в сторону нижнюю челюсть, теку и глаз. Исполнение, однако, его не удовлетворило, и он стал помогать себе рукой, дергая за ухо. Оставшись довольным таким представлением, он захохотал.

— Не, его нету, — сказал он наконец. — По ночам не бывает. Днем — да, иногда, но не ночью. Можешь слазить на крышу, может, он там ошивается. Любит, понимаешь, ночами по крышам шастать.

— А что насчет его квартиры? — спросил я. — Может, нам лучше его там подождать?

— Может, она закрыта? — ухмыляясь, передразнил меня парень. Я сунул ему еще пару купюр. — А может, и нет… — Он развернулся к парадному. — А вы часом не лягаши?