— Сталть, пить не будем? — осведомился он. Я покачал головой:

— Сведения. О клиенте.

— Хрена, — фыркнул рыжий. — Провальте. — Я уронил на стойку пару банкнот.

— Всего пара вопросов.

Буфетчик нервно оглянулся и, видя, что единственное вменяемое трио уже не обращает на нас внимания, смахнул деньги в карман.

— Ну?

Я озвучил имя, но буфетчик на него не отреагировал, однако стоило мне описать высокого человека с дергающимся лицом, по тому, как зажглись и так нездорово блестящие глазки нашего собеседника, мы поняли, что наш друг Митчелл Харпер нас не обманул.

— Квартал отсюда. Вверх по улице, — пробубнил он. — Номер 155, последний этаж, с обратной стороны.

Маркус растерянно глянул на меня, и буфетчик перехватил этот взгляд.

— Сам видел, — заверил он нас. — Вы из девчонкиной семьи?

— Девчонкиной? — переспросил я. Буфетчик кивнул.

— Взял ее девчонку. Мамаша ейная решила, что ё похитили. Но и пальцем ё не тронул, хотя чуть не убил одного мужика, который тут про это вякнул.

Я взвесил услышанное.

— Он пьет много?

— Раньше почти не. Даже не поал, чё ему надо, когда он тут нарисовался. А потом ничё, растащило мужика…

Я взглянул на Маркуса — тот коротко кивнул в ответ. Выложив на стойку еще денег, мы развернулись к выходу, но буфетчик вдруг ухватил меня за рукав.

— Я те ничё не грил, — прошипел он. — С ним лучше не связывайся. — Рыжий показал несколько серо-желтых клыков. — У не такая заточка…

Мы двинулись к выходу, оставив рыжего допивать содержимое наших нетронутых стаканов. По дороге пришлось вновь миновать полумертвые тела за столами, и хотя у самого выхода одно мужское бессознательно повернулось и принялось не сходя с места справлять малую нужду прямо на пол, мы не приняли это на свой счет. Перешагнув через лужицу, Маркус пробормотал:

— Выходит, Бичем пьет?

— Выходит, что так, — отозвался я, потянув на себя входную дверь. — Помните, что говорил Крайцлер о финальной стадии саморазрушения? Любой, кто пьет в такой дыре, это делает.