— Вы уверены?

Девушка кивнула.

Оставалось только уйти и закрыть тему Бартона. Еще два дня, и срок, установленный Поппи, закончится, а у них нет никакой надежды.

Они молча поехали назад в Ньюбери-Парк, чтобы отчитаться перед измотанным Эйнштейном. Первоначально он собирался ехать с ними. Но в отсутствие Джулии он замещал ее на многочисленных встречах с Альбертом Остином, Робертом Куилли и юристами из «Макфарланз». Джулия сделала все, что могла, объяснив ему, что надо говорить, и деликатно попросив юристов по возможности брать переговоры на себя. Несколько раз Остин и Куилли бросали на Эйнштейна странные взгляды, заставляя его обливаться холодным потом, так что он явно потерял не один фунт.

Дверь открыла Рут, впустила их и поставила чайник, пока Лен докладывал.

— Ничего хорошего, приятель. Они оба говорят, что он не выходил.

— Что значит «оба»?

— Управляющий и официантка по имени Ханако. Говорил в основном управляющий, девчонка почти не владеет английским. Они лопотали друг с другом по-японски, а мы, само собой, ни шиша не понимали. Конечно, жаль, что так вышло. Мы с Терри думаем, что она бы могла сказать побольше, чем парень.

Эйнштейн снял очки, потер лицо и опять надел их.

— Что ж, у меня новость получше: думаю, я почти завоевал признание как сотрудник инвестиционного банка.

Терри удивился.

— Что? За один день? Господи Иисусе, как подумаешь, сколько лет у меня ушло, чтобы сдать экзамен на таксиста… Если б я знал, что банковское дело такое легкое…

Лен встал:

— Мы лучше пойдем, Эйнштейн. Наверно, надо сказать Поппи правду о том, что мы не нашли убийцу.

Эйнштейн поскреб подбородок.

— Что за спешка? У нас есть еще завтра и канун Рождества.

Он уселся за компьютер, Терри и Лен направились к выходу. Когда они ушли, он порылся на стеллажах и наконец нашел тонкую книжку в мягком переплете. Это был самоучитель японского языка, который он для развлечения брал с собой на медовый месяц, но ни разу не открыл.

* * *

Маркус рано покинул «Савой». Не хотел опоздать на встречу. Фрэнк Мейкпис тоже явился вовремя. Было морозно, и они поставили машины валетом, чтобы можно было говорить, не вылезая наружу. Маркуса удивило выражение на лице Фрэнка. Он не просто нервничал, как обычно, в нем чувствовалась какая-то новая напряженность. Фрэнк высунул конверт из окна.

— Вам это не понравится.